Мажор. Сделаю тебя своей
Шрифт:
Голос Костика сначала расслабляет закостеневшее тело, а потом… другой голос делает из меня глиняное изваяние, которое вот-вот засунут в гончарную печь. Не могу пошевелиться, не могу дышать, даже думать получается с трудом.
Крадусь на цыпочках. В ушах слаженные и частые удары сердца слышатся. До тошноты.
Аверин немного растерянный стоит в пороге. Сегодня он в рубашке и брюках. Непривычно.
Рецепторы раздражает его аромат, хотя это невозможно. Я не обладаю такими способностями –
Память такая штука, даже запах она воспроизводит отчетливо.
– Добрый вечер, – здоровается, сталкиваясь со мной взглядом. Увидел же!
Выхожу из своего укрытия, но и рта не могу раскрыть. Кажусь со стороны невежливой. Мы все здесь взрослые люди, и по-хорошему нужно просто сказать «привет».
Даже не спрашивать «как дела». Это уж точно будет лишним. Но я уставилась на Аверина и в тысячный раз за третью встречу подмечаю, как он изменился.
– Мы пойдем, – бросаю короткой фразой в Аленку и разворачиваюсь, чтобы быстро забрать Арсения.
Атмосфера тут же меняется. Я жалею, что пила вино. Мозг отказывается соображать. Мечусь из угла в угол, и то и дело кажется, что все на меня смотрят.
– Стас! – сын бросается прямо в руки Аверина.
Тот подхватывает его на руки. Оба улыбаются. Одинаково.
Мне становится душно от того, что я вижу. Перед глазами плывет.
Когда-то мне снился такой же сон: я, Аверин и наш сын. Я сочла это кошмаром и старалась больше не вспоминать о нем. К слову, ничего похожего больше и не снилось.
А тут на тебе. Получите, распишитесь.
Внутри все горит, как сдобренное спиртом. Это уже не вино, что-то похуже. Обида и страх. Та еще гремучая смесь.
Я забираю несчастного, кинутого на пол робота, ветровку Арсения, взглядом прохожусь по залу, чтобы ничего не забыть. Оттягиваю время. Мне предстоит обуваться в одном пространстве с Авериным. Он не спешит заходить к Исаевым.
– Алена, спасибо за прием, – без намека говорю, Ольшанская слышит другое и тихо извиняется.
Посылаю ей дохлую улыбку и, наконец, поднимаю глаза на Стаса. Его сын все еще в его руках. Под ребрами становится тяжело.
– Разреши? – протягиваю руки.
Оба уставились на меня. Глаза одного цвета, взгляд как копировали, темно-русые, как у мажора, волосы. В остальном – моя копия. И на том спасибо. Что бы было, если Арсений родился точной копией Стаса?
– Я провожу.
– Не стоит. Мы… на такси.
Духота усиливается. Если не выберусь на воздух, рискую свалиться в обморок.
– Могу подвезти. Ты не на машине?
Наше простое общение, как тонкая леска, стягивающая горло. Я говорить с ним не могу.
– Нет. На такси.
– Саша…
– У тебя есть автокресло? – иду ва-банк.
Неужели он и правда
Хуже кошмара.
– Автокресла у меня нет, – сдается.
Незаметно выдыхаю.
– Но до такси провожу.
Глава 8. Саша
У него так просто выходит общаться! Завидно даже.
Саша.
В лифте я слышу только треск канатов, назойливое гудение и свое дыхание. Концентрируюсь на корявой царапине на створке и стараюсь успокоить свои мысли. Они скачут, как кузнечики, с плохой на хорошую и обратно.
А лифт все спускается. Как же медленно!
Когда двери раскрываются, крепче сжимаю горячую ладонь сына и пулей выскакиваю. Аверина в этом маленьком замкнутом пространстве было катастрофически много. Он насытил собой все молекулы воздуха.
Плечом толкаю тяжелую дверь, другой рукой захожу в приложение и вызываю такси.
Стас недовольно вздыхает где-то сзади. Помочь хотел? Справлюсь, мажор!
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я вас подвез? – голос низкий, вибрирующий.
В его машине наверняка уютно, тепло и спокойно. В прошлой было именно так. Но сейчас категорическое «нет».
– Сразу видно, у тебя нет детей. Нельзя перевозить ребенка четырех лет без автокресла, – шиплю ему, как настоящая змея. Настоящая, проснувшаяся весной гадюка. Яд у нее самый опасный, свежий.
Сказала быстро. Подумать не успела. В самом деле хотела укусить.
«Время ожидания пятнадцать минут».
Черт.
Аверин стоит все еще рядом, сложив руки в карманы брюк. Я делаю вид, что мы даже не знакомы. Как же глупо это, должно быть, выглядит со стороны.
Люди после тяжелых разводов могут общаться, как взрослые, а я демонстративно хмыкаю и отвожу глаза в сторону. Лучше же на урну с мусором пялиться, чем на красивого Аверина, правда?
А он рассматривает меня. Взгляды чертят круги и линии по всему телу без какого-либо намека. Ему все еще любопытно, в каком-то смысле, и странно.
– По поводу клуба уже решила? – завожу Арсения за спину. Сын устал и без слов мне подчиняется.
Стас делает шаг на нас. Раньше он не был таким высоким. Или это я сейчас кажусь себе маленькой? Букашка, что отчаянно сопротивляется лапками.
– Да. Есть другой клуб недалеко от детского сада.
Вру. Никакого клуба нет. В радиусе пяти километров нет ничего похожего на то, что открыл мажор.
За пять лет перестала краснеть, когда смотрю в глаза другому человеку и сочиняю что-то. Иногда это выручает.