Мазохистка
Шрифт:
– Такое ощущение, что это ты его животное из коробочки, а не наоборот, – на ходу бросил Суперби, не оборачиваясь.
– Представь себе только, ему двести лет! С ним мы сможем выиграть войну!
– Ага, если он будет тебя слушаться, что вряд ли.
– Это еще почему? – обиженно воскликнула я.
– Может, Занзас бы с ним еще и сладил, – казалось, не расслышал меня Скуало. «Ага. Если бы они не поубивали друг друга, – я тяжело вздохнула. – Вот откуда такой скептицизм по отношению ко мне? Или… он просто снова разозлился по поводу того, что вновь оказался в ситуации, когда я загородила его собой? Или… дело даже не в этом?..» Я так задумалась, что врезалась в спину Скуало, когда тот притормозил, чтобы открыть дверь. – Опять витаешь в облаках?
–
– Зачем бы мне это было нужно? – недовольно поинтересовался Скуало, поднимаясь по лестнице.
– Затем, что… кто-то же должен рассказать потом обо всем Занзасу. И… ты что, не боишься, что он меня вдруг съест?
– Занзас? – усмехнулся Суперби.
– Дракон!
– Думаю, в тебе для него слишком мало мяса, – отмахнулся муж, направляясь в сторону жилых комнат.
– Скуало, – я ухватила его за рукав, вынудив притормозить, – я хочу, чтобы ты был рядом. Мне это важно. Мне кажется, что ему, – я указала на куб, – есть что рассказать, и я хочу, чтобы ты это тоже услышал. Я…
Скуало недоверчиво разглядывал мое лицо, и по его глазам я видела, что он колеблется.
– Пожалуйста, – я сжала его ладонь, и он выдохнул.
– Ладно. Надеюсь, болтовня этой ящерицы не затянется надолго, а то у меня еще куча дел.
Несмотря на то, что с того момента, как я вызвала пламя Посмертной Воли, прошло совсем немного времени, сделать это еще раз оказалось не таким простым делом. Близость Скуало, конечно, помогала, но когда его жизни ничего не угрожало, у меня, по сути, не было никаких причин высвобождать это пресловутое пламя, и процесс становился каким-то искусственным, нелогичным, и походил на попытку превратить безусловный рефлекс в условный. Муж молча наблюдал за моим покрасневшим от натуги лицом, и я не выдержала:
– Может, пригласим Занзаса?
– Мне надоело быть живой мишенью, – неожиданно Суперби подошел ко мне совсем близко и взял за руку. – Ты и так сможешь, я в тебя верю.
Дыхание перехватило от его пристального взгляда, как будто он посмотрел так на меня в самый первый раз. Я сжала его ладонь, поняв, наконец, что именно лично для меня зовется решимостью: я хочу вот так всегда держать его за руку, чтобы он всегда был рядом со мной, чтобы не уезжал каждый день из дома, рискуя своей жизнью. «И для этого мы должны выиграть эту дурацкую войну!» – произнесла я про себя, и кольцо на пальце будто бы ожило. Меня жгло изнутри яростным желанием победить Бьякурана и его мерзкий клан, совершенно не соблюдающий никаких устоев и правил, стереть его с лица Земли и сделать так, чтобы даже имя его никто и никогда не вспомнил. На секунду мне показалось, что я перехожу какую-то грань, мои глаза застлало багровой пеленой, и мне впервые в жизни стало страшно…от самой себя. «Да что это со мной? Откуда такое желание… убивать?» – я сильнее сжала руку любимого, пытаясь прийти в себя, как услышала его голос:
– Что ты делаешь?!
Я в удивлении обернулась, одновременно возвращаясь к действительности – все вокруг полыхало разноцветными всполохами, гигантская сфера рваными клочьями повисла в воздухе, заполняя все пространство трехэтажного зала для тренировок. Я уставилась на Скуало с полным непониманием происходящего.
– Открывай коробочку, черт подери, пока здесь все не рухнуло! – прикрикнул на меня муж, и я окончательно пришла в себя.
Направив все пламя Посмертной Воли в серебряный шестигранник, я чуть не свалилась с ног от усталости. То ли от количества поглощенной энергии, то ли от того, что я проделывала фокус второй раз, но дракон принял свои очертания быстрее, чем до этого. Гигантская рептилия огляделась вокруг и, удовлетворенно хмыкнув, легла на живот с таким шумом, что, думаю, слышно было во всем замке. Они со Скуало снова обменялись недовольными взглядами, но, похоже, решили сделать вид, что друг друга не замечают. Наверняка дракону это сделать было проще в виду его габаритов, однако муж тоже неплохо держался. По крайней мере, до того момента, когда
– Итак, Вы готовы услышать историю семьи Ринальди, потомок которой поместил меня в этот сосуд, который вы зовете коробочкой?
====== Глава 5. ======
Мне вдруг показалось, что я в один миг превратилась в героиню какой-то сказки – так немыслимо звучал рассказ этого… немыслимого существа. Голова шла кругом от истории моей семьи, уходившей корнями в далекие Средние века. Знали ли обо всем этом родители? И если знали, почему не рассказывали? А брат?
Оказалось, что семья Ринальди издревле считалась кем-то вроде «судей». Не в буквальном смысле, конечно, но так выходило, что мы всегда приносили победу той из враждующих фракций, чью сторону принимали. Правда, порой и ценой собственных жизней. Помимо славы «приносящих удачу», раз в сто лет в семье рождался «избранный» – необычный ребенок, в силах которого было полностью повернуть ход любой войны. В разные времена таких людей называли по-разному: шаман, ведьма, ясновидящая, экстрасенс. На самом деле, это была всего лишь попытка общества каким-то образом обозвать человека, истинную силу и природу которого они были не в силах понять. Впрочем, некоторые из избранных, и вправду, обладали необычными способностями. В любом случае, всех их объединяло одно – сила духа, то, что мы зовем решимостью.
Один из наиболее запомнившихся миру мафии избранным из семьи был Лука Ринальди. С детства он рос любознательным и не по годам развитым ребенком, пытавшимся вникнуть в суть вещей. Жажда познания в нем была поистине безмерна, и к двадцати годам он уже постиг природу всех семи небесных элементов и смог связать их воедино. К тридцати он создал револьвер и первую в мире коробочку, которая станет прототипом для исследования гениального аркобалено Верде, а также смог призвать себе на службу того самого дракона, который все это мне рассказывал.
«Стоп, драконы существовали на самом деле?!»
Лука был очень терпеливым к другим людям, прощая им их слабости и никого не осуждая. Несмотря на огромную силу, он старался не ввязываться ни в какие разборки и вел, по большей части, отшельнический образ жизни. Тем не менее, по просьбе лучшего друга, он ввязался в самую масштабную из мафиозных войн того времени, и ценой немалой пролитой крови, они выиграли. Однако люди жестоки и алчны, и друг Луки, всегда в душе боявшийся его силы, предал его, желая власти. Он не знал, что сила эта слишком специфична, чтобы подойти любому, кто захочет подчинить ее себе (на этом моменте Скуало прочистил горло, и я не смогла сдержать усмешки). Вскоре семья отомстила предателю и вернула себе реликвии, впоследствии бережно хранившиеся и передававшиеся от отца к сыну в ожидании следующего избранного.
Несмотря на то, что избранные обладали огромной силой, они, по большей части, никогда не жаждали власти и богатств, всегда выступая лишь в качестве арбитров между правой и неправой сторонами. Однако случались и исключения из правил. Через сто лет после рождения Луки, в мире мафии царил полнейший хаос, и все ждали появления на свет волшебного младенца, который бы избавил ни в чем не повинных мирных граждан от тягот затянувшейся изнуряющей обе стороны войны. Но вместо того, чтобы вздохнуть с облегчением, сторонам пришлось вздрогнуть – не достигнув и восемнадцати лет, Тино организовал собственную группировку, подмяв под себя противоборствующих и уничтожив несогласных. А после он стал негласным боссом всей итальянской мафии, одним из самых жестоких и свирепых.
Судя по всему, дракону было неприятно вспоминать это время, и он сделал паузу в своем повествовании, возвращаясь мыслями куда-то далеко. Я перевела взгляд на Скуало, но муж, похоже, тоже думал о чем-то своем.
– Эм… извините, – я прочистила горло, и рогатая голова повернулась в мою сторону.
– Да, избранная, ты хотела что-то узнать?
– Ну… во-первых, меня зовут Рена. Если Вам неслож… а, кстати, как Вас зовут? – изумилась я сама себе, что до сих пор не поинтересовалась о такой вещи.