Мазохистка
Шрифт:
Проходит еще час, два, не знаю. Я не сразу понимаю, что табличка, наконец, погасла. Доктор выходит из операционной, и я вскакиваю со скамьи, пытаясь по его лицу угадать, плакать мне от облегчения или от горя. Сняв перчатки, он утирает пот со лба и произносит:
– Состояние тяжелое, но стабильное. Думаю, что опасность миновала.
Еще прежде, чем я понимаю, что делаю, я бросаюсь обнимать этого человека, спасшего жизнь моему близкому.
– Спасибо Вам, доктор! Благослови Вас Мадонна! Спасибо!
Камень будто падает с моей души, и в уголках глаз
– Он пока без сознания. Мы дадим вам знать, когда он придет в себя. А теперь прошу меня извинить, – он обошел нас, пожав Каваллоне руку, услышав и от него слова благодарности, и скрылся в соседнем коридоре.
– Дино, большое тебе спасибо, – кажется, мне просто необходимо кого-то обнимать. Может, потому, что ноги совершенно не держат, а может, потому, что мне нужно поделиться с кем-то своим облегчением. Не знаю, что бы я делала, если бы потеряла Луссурию – у меня никогда не было друга ближе, не было ближе человека, с которым бы я делилась своими радостями и горестями. Ну, кроме, конечно…
– Скуало, – наконец-то, я ныряю в самые успокаивающие и надежные объятия. Он сжимает меня крепче обычного – глупый, ревновать в такой момент! Я чувствую, как по телу разливается приятное тепло, как ледяные тиски страха отпускают меня, и… вырубаюсь.
Когда я открываю глаза, уже ночь. Мне нужно привыкнуть к темноте, и я жду, когда черное станет сумеречно-серым. Неожиданно понимаю, что рядом на кровати лежит Скуало и внимательно за мной наблюдает.
– Ты как?
– Есть новости? – я пытаюсь сесть на постели, но сильная рука прижимает меня к ней обратно.
– Все нормально. Он пока не пришел в сознание.
– Скуало, – я повернулась к нему лицом, – послушай, я знаю, что…
– Ты обещала, – спокойно заметил муж, не дав мне договорить.
– Да, но я не хочу… я не могу потерять всех вас!
– И не потеряешь, – он погладил меня по щеке, заткнув прядь волос за ухо. – Раз босс все еще сидит в своем кресле, значит, ситуация не критическая. Будет критическая – он встанет.
– Может, он таким образом пытается заставить тебя согласиться…
– Не заставит, – снова оборвал меня Скуало.
Теперь, когда мои глаза окончательно привыкли к потемкам, я разглядывала великолепные серые радужки своего мужчины. Его пепельно-серебристые волосы. Белую кожу. Он идеально гармонировал с сумеречными оттенками нашей комнаты. «Сколько раз еще я смогу полюбоваться этой картиной?..»
– Мне страшно, – шепотом призналась я, наощупь найдя его руку, которой он перебирал мои волосы. Она была холодной и жесткой, и мне всегда было интересно, ощущаются ли прикосновения к ней так же, как к настоящей, но я никогда не спрашивала об этом. Просто есть вещи, о которых нельзя говорить, насколько бы вы не были близки. – Мне невмоготу сидеть здесь и думать, что завтра кто-нибудь из вас может не вернуться. Скуало, если с тобой что-то случится…
– Мы говорили об этом, – нахмурился муж. – Говорили, что ты должна сделать, если со мной что-то
– Да, говорили, но я…
– Ты поклялась, – с нажимом произнес он. Я знала, что ему больно обсуждать это, но я все еще считала эту клятву бесцельной.
– Я сдержу ее. Просто хочу, чтобы ты передумал, пока еще не слишком поздно.
– Нет. – «Даже паузы ради приличия не выдержал».
– Хорошо. Тогда пообещай мне ты кое-что. – Скуало напряженно поджал губы. – Пообещай, что выживешь и вернешься, несмотря ни на что!
Секунда, и лицо его разглаживается, а губы кривятся в ухмылке.
– Обещаю. А теперь иди ко мне.
Дни сменялись днями, и замок Варии совсем опустел. За исключением охраны и тех отделов, что, как и я, работали по сети, практически все отряды были задействованы в разразившейся, по сути, в открытую, войне. Единственным моим собеседником теперь был Лео, в компании которого я коротала целую неделю, почти не вылезая из тренировочного зала.
Дракон рассказывал мне интересные истории о своем хозяине и даже кое-что о моей семье, старательно избегая в разговоре лишь Тино. Только в эти минуты, слушая рассказы о папе с мамой, на моем лице появлялась беззаботная улыбка, я окуналась в события прошлого, забывая (или стараясь забыть) о том, что в эти мгновения где-то идут бои не на жизнь, а на смерть.
– И все-таки, почему ты не хочешь вернуть себе память? – неожиданно спросил меня Лео, прищурив один глаз. Я знала, чего он пытается добиться: если бы я узнала, что сделал Скуало в прошлом, я могла бы и оспорить его решение о запрете на использование моей силы. Ему так же, как и мне, надоело томиться в этой клетке.
– Я в курсе, что Скуало сделал что-то не очень хорошее, – ответила я, разглядывая носки своих ботинок. – Однако я также знаю, что он искренне раскаивается в содеянном. Поэтому… мне лучше не знать, что там произошло.
– Хм… а вдруг он тебе изменил тогда? Об этом тоже лучше не знать? – «Знает, чем взять, зараза!» Мое сердце болезненно сжалось от одной мысли об этом.
– Я уверенна, что ничего такого не было. Я ему доверяю.
– Подумай, что еще ты не смогла бы простить? Не так уж и много. И измена на первом месте.
– Лео! – я зло посмотрела на этого рогатого манипулятора. – Ты ведь прекрасно знаешь, что он мне не изменял!
– Я-то, может, и знаю, а сама удостовериться не хочешь? – мягко усмехнулся дракон, примирительно скаля зубы.
– Пожалуйста! Мне и так хватает переживаний! – я зарылась пальцами в волосы, большими массируя виски.
– В этом-то и дело, зачем ты во всем его слушаешься? Ты – Избранная! Научись использовать свою силу и сможешь заткнуть за пояс любого из этой конторы! – дракон пренебрежительно выдохнул облака пара.
– Ага. И потеряй при этом свою любовь, – угрюмо протянула я, разглядывая идеальный маникюр. «Ну да, чем еще мне здесь заниматься?»
– Тогда используй исподтишка, – подмигнул мне крылатый ящер, – я тебя научу контролировать этот запретный плод.