Мазохистка
Шрифт:
– Хооо, занимательно, Скуало Суперби, очень занимательно. Это действительно не перестает меня удивлять. Что ж, тогда тем лучше! – Он неожиданно взмахнул рукой, и его дракон из коробочки обвился вокруг моего тела, ограничивая возможность двигаться. – Итак, раз ты настолько уверен в своей пассии, условия должны тебя полностью устроить. Впрочем, выбора у тебя нет. Итак, я прекрасно уведомлен о вашем обещании в духе Ромео и Джульетты, – Бьякуран мне подмигнул, от чего меня чуть не скривило. – Полгода, да? Довольно продолжительный временной промежуток. Напомни-ка мне условия? – Я молчал, сверля подонка полным ненависти взглядом, и он продолжил. – Ну, не хочешь, я сам скажу. За полгода, если
– Бьякурррран!
– Нет-нет, я вообще вмешиваться не собираюсь, мне просто любопытно будет за этим понаблюдать. Кстати, в одном из миров у нее отношения с одним из моих приближенных, так что… Ты же не против, если он наведается к ней в гости? – Я дернулся, но дракон лишь сильнее сдавил меня своими кольцами. – Ну так вот, если условия будут выполнены, и за полгода она ни на кого не посмотрит, ни на кого тебя не променяет и все так же будет полна решимости свести счеты с жизнью, я тебя отпущу.
– А если она успеет это сделать, мерзкий ты подонок?
– Ну, ничем не могу помочь, – он пожал плечами, не переставая гадко улыбаться. – А теперь не обессудь, мне нужно доказательство твоей смерти.
За Реной велось непрерывное наблюдение. Неизвестно как, но Мельфиоре удалось установить жучки в замке Варии. Таким бессильным я себя, пожалуй, еще никогда не ощущал. Сердце обливалось кровью при виде того, как она мучается, думая, что меня больше нет, а я никак не мог подать ей знак о том, что живой. Первые несколько недель я каждый день боялся, что она сорвется, а никого не окажется рядом. Я вдруг стал бесконечно благодарен Белу за его бережное к ней отношение, потому что, если бы не он, я бы точно больше никогда ее не увидел. И это поражало. Одно дело – слышать это на словах, и совсем другое – видеть, сколько ты значишь для другого человека. Что он даже жить без тебя не хочет. Но я по этому поводу не был ни капли счастлив, нет. Я вдруг понял, что если все так и пойдет, живой я свою женщину точно не застану.
Очередным испытанием стали ее письма ко мне. Вчитываясь в эти строчки, я лишь хватался за голову и жалел о том, что был настолько глуп, что не обмолвился и парой слов перед уходом. А теперь она во всем винила себя. И плакала. И кричала по ночам, просыпаясь от кошмаров, и даже некому было ее прижать и успокоить. Не выдержав, в одну ночь я вырубил все экраны, лишь бы не видеть больше этого ужаса и не сходить с ума от испытания для моей психики. Однако на следующее утро мне «учтиво» установили новые, и мне ничего другого не оставалось, кроме как смотреть.
Женщина снова меня удивила. Когда она начала меняться, мне пугающе отчетливо стало ясно, кого она мне напоминает. И не мне одному. Я испытывал очень двойственные ощущения по поводу их отношений с чертовым боссом – с одной стороны, я не хотел, чтобы она страдала, и понимал, что если… если они… если она к нему… в общем, она могла бы передумать и, возможно, даже была бы счастлива с ним. С другой стороны, ревность поглотила меня с головой, она жрала меня живьем, заставляя сердце болезненно бухать в груди всякий раз, как она улыбалась в его компании или подходила слишком близко. Я видел, как он на нее смотрит, видел и понимал, что все это время он к ней испытывал. Я понимал, что он заранее знал, какой она должна была стать, и именно к такой женщине его тянуло даже больше. Он не запрещал ей этого, не стал запирать за семью замками, как это делал я. Мне было неприятно это осознавать, но мне вдруг показалось, что босс действительно ей больше подходит. Одно лишь опровергало этот, казалось бы, очевидный
Очередным испытанием для меня стал этот голубоватый зеленоволосый. «Да ты издеваешься, что она может в нем найти? Он даже красится сильнее, чем она», – я одарил Венка лишь усмешкой. А потом Бьякуран показал мне то, что увидела Рена. Все. И в мельчайших подробностях. Минуты, что она смотрела на того парня, сидя в потемках на кровати, показались мне вечностью. После столь красочной демонстрации я перестал быть уверенным в том, что в наших отношениях ее все устраивало. «Черт возьми, неужели ее такие слащавые привлекают?..» Я следил за их разговором и понимал, что он ей явно нравится. Кулаки сжались сами собой, Бьякуран за плечом тихо посмеивался. И вдруг…
– Хоо, да твою женщину ничем не проймешь! – он даже похлопал, а я нервно выдохнул, вытирая рукавом взмокший от напряжения лоб. – Теперь я, кажется, понимаю… Как думаешь, может, мне-таки следует с ней встретиться и поиграться немного?
– Ты обещал ее не трогать!
– Когда это? Не припомню такого. Да и косит она моих людей, убытков многовато.
– Бьякуран, мать твою!
– Ладно-ладно, посмотрим, что будет дальше. Думаю, мне и делать ничего не надо.
– Что ты хочешь сказать?
– Разве сам не видишь? Занзас и без моих усилий справится, у него все на мази, как я погляжу. Твоя Ринальди любит грубую силу, если он утащит ее на плече, вряд ли она будет особо сопротивляться.
Дальше все разворачивалось как в плохом кино. А режиссером этого кино явно был Бьякуран Джессо. Несмотря на то, что босс, как ни странно, на плече женщину никуда не утаскивал, между ними явно что-то было. И это что-то росло с каждым днем. Они явно понимали друг друга – жесты, взгляды, само их общение говорило о том, что вскоре неминуемо все приведет к чему-то большему, нежели дружеские посиделки. Женщина стала будто бы спокойнее, и я уже ждал того дня, когда она забудет про свои горести.
Я молча смотрю прямо перед собой. Картинка на экране будто остановилась, желая свести меня с ума. Бьякуран торжественно потирает руки. Мне кажется, я даже не удивлен. Ведь то, что там происходит, вполне закономерно. Так и должно происходить между мужчиной и женщиной, которым хорошо вместе. Что-то мешает мне отвести взгляд или попросту закрыть глаза. Мне хочется кого-нибудь убить, но кого? Босса? Разве он виноват в том, что к ней испытывает, что меня нет рядом с ней и больше некому ее защитить? Женщину? А она разве виновата в том, что меня нет несколько месяцев и я сам попросил ее двигаться дальше в своем завещании? Бьякурана? О, да, вот только оружия нет при себе, а вокруг полон штаб мельфиоровцев. В любом случае, скоро моим мучениям придет конец – раз условия не выполнены, Джессо прикончит меня, а женщина сможет жить дальше. Я даже успокоился, едва эта мысль пришла мне в голову. И тут…
Бьякуран, нахмурившись, смотрит на экран, а я не могу поверить своим глазам.
– Я вот понять не могу, ты ее приворожил, что ли? – слышится озадаченный голос за моим плечом.
– Нет, – не скрывая злорадства, я обернулся, криво улыбаясь, – так бывает, когда двое совершают одну и ту же ошибку.
Я не знал, что Бьякуран решит играть против правил. Не знал, что решит с ней встретиться. Я ничего не знал и не видел ее до того самого момента, как она оказалась в Италии, вся переломанная и едва живая. Главное, что живая. Пока что.