Меч Баа Ци
Шрифт:
Любимая, лишь для тебя пою.
Ты далеко, но мы с тобой одно.
Нескромно славить красоту свою?!
Нельзя не пить, коль налито вино!
Мы для того и существуем врозь,
чтоб не пропало чудо красоты,
чтобы тебе услышать довелось
слова, которых стоишь только ты…
— Отлично, Шекспир рулит! — сказал себе в кулачок Трисмегас, попутно наблюдая, как увлажняются глаза прелестной леди Тайлин и даже Суператор начал как-то подозрительно сопеть, а
— И вот им еще пару аккордов на добивочку, — шепнул в тон Руберу Баа Ци, продолжив петь:
Любовь в разлуке — радость и недуг.
И одинокий вынужденный путь
исполнен смысла, что поймёшь не вдруг —
он позволяет время обмануть.
Разлука сердце делит пополам,
коль счастье с горем поселились там.
Струнница замолчала с грустным звоном. Пленник молча протянул музыкальный инструмент бывшему командиру и тяжело вздохнул.
— Ну что же. Песня моя спета, и я готов к смерти, посаженный на колья и терзаемый голодными львами за преступление, которого не совершал! Прощайте прекрасная леди, прощайте люди добрые!
— Посгодите! — воскликнула леди Тайлин. — То есть как это: «за преступление, которое не совершал»? Почтенные рыцари? Как это понимать?
Троица слегка покраснела, словно нашкодившие ученики.
— Но процедура прошла по закону, это главное! — наконец сказал Рубер, состроив физиономию простака. — Пусть Баа Ци действительно ничего и не совершал сам преступного… А что про него рассказал Трисмегас — с чего мы обязаны прислушиваться к этому мерзкому колдуну и предателю? Но закон есть закон!
Леди Тайлин медленно отняла платочек от глаз и теперь в них блистала не влага слез, а суровые искорки гнева.
— Господа! Мне ли напоминать о чести рыцарства рыцарям? Вы осудили на смерть невиновного? Так?
— Виновен или нет — определяет закон, — проворчал слегка растерянный Фурра.
— Я прошу… Я требую — немедленно освободите его! — подал голос юный спутник леди Тейлин. Видимо, обладающий должным статусом для требования от руководства Ордена Золотых знамен. — Отпустите и помогите найти путь домой!
Рыцари заколебались, видимо, собираясь отказать, мол, закон есть закон, при всем уважении и все такое. Но тут в разговор вступил Шаймони, чьи глаза сверкали хитрой задумкой, и это сразу не понравилось пленнику.
— У меня есть шикарный план компромисса, господа мои, — сообщил он присутствующим. — Ведь есть же варианты отложить казнь, а там и отменить вовсе, в виду героических заслуг нашего осужденного?
— Каких еще героических заслуг? — не понял Суператор.
— Будущих выдающихся заслуг в области разведки и диверсионной деятельности, — уверенно продолжил Шаймони. — Я изучил дело данного господина с предельным интересом. И вы не можете отрицать, что господин Баа Ци имеет несравненные навыки разведчика и диверсанта. Дайте ему задание по сему профилю и отпустите на его выполнение!
— Задание? —
— Погодите! — возразил Фурра. — А кто ему помешает не выполнить задание и попросту дать стрекача?
— С этим все просто! — уверил Суператор. — Мы предложим ему дать слово чести, что он выполнит это задание. Осталось продумать, какое именно задание дать. Сложное, но выполнимое…
Шаймони тихонько дохромал до столика с личными вещами Баа Ци, потряс мешочек, из которого выпало несколько забавных предметов. Взял один из них и стал рассматривать, цокая языком. Чутье ученого не ошиблось — предмет действительно имел ценность, хотя и выглядел обычным куском черного кирпича.
— Что это? — спросил он Баа Ци. — Чувствую, в сем сосуде хранится нечто интересное. Да?
— Да, но лучше не трогать, — попросил пленный. Распространяться на тему — что это за предмет, он не стал. Шаймони потряс предмет, поднеся к уху.
— Не утруждайте себя, с помощью Темной души я уже понял, что это и как оно работает. Судьболомный камень, не правда ли? Где вы его взяли?
— А там у дракона в логове подобных вещей полно было, — сказал Баа Ци. — Только чаще всего довольно тяжелые, не унести с собой. Я набрал разных безделушек полегче. Как трофеи.
— Судьболомный камень не безделушка! — сказал Шаймони. Он повернулся к рыцарям с легкой ухмылкой, подняв в руке предмет из Изнанки Вселенной. — Господа рыцари, наш общий друг Баа Ци возьмется с радостью за ваше задание и не предаст дело Ордена ни за какие коврижки. Уверяю!
— Что же, господин Баа Ци, — вздохнул Суператор. — Убивать живое существо всегда неприятно. А уж еще и мыслящее, тем более. Я склоняюсь к тому, чтобы отпустить вас на задание, освободив от казни. Во искупление вины, так сказать.
— Господин Баа Ци, — обратился к пленному Фурра, — раз на то пошло, предлагаю вам следующее задание: вы должны проникнуть в высшее руководство Хвойного княжества и сделать все возможное, чтобы оно пало под ударами нашего Ордена. Все возможное, Баа Ци! Понятно наше задание? Хвоя должна пасть!
— Понятно, — вздохнул Баа Ци. — Уничтожить целое государство? Да раз плюнуть! Можно идти выполнять под честное слово? Вещи вернете? Я бы еще помылся перед дорожкой, если вы не против. Вы же не против?
— Не так быстро, — остановил его Шаймони, с улыбкой читая нехитрые мысли Вахтера, мол, сейчас выйду наружу и только вы меня видали. Старческая морщинистая рука с силой сжала судьболомный камень, раздался легкий хруст, затем сломанный предмет озарила голубая вспышка. На пол со стуком упали обломки. Шаймони раздельно проговорил:
— А если вы, господин Баа Ци, предадите Орден и нарушите его приказ, вы никогда больше не вернетесь к женщине, что нарисована на этом портрете. Ни-ко-гда.
Шаймони с гадливой улыбкой проследил за тем, как меняется выражение лица Баа Ци с торжествующего на печальное. После чего добавил: