Меч Белогора
Шрифт:
Несколько минут мы звенели вилками и говорили банальности, которые обычно говорят за праздничным столом близко знакомые люди, стараясь преодолеть некоторое смущение и поддержать ничего не значащий разговор.
Я ещё дважды наполнял бокалы. Мы выпили за ушедших Таниных родителей, за её бабушек и дедушек. Третий тост обычно пьют за детей, но я его дипломатично пропустил, потому что не знал, были ли у Тани дети. Я вообще мало что знал про личную жизнь Говорухиной. Только непроверенные слухи. Потому осторожничал и старался избегать острых
Захочет Таня что-то о себе сегодня рассказать – хорошо. А не захочет, значит, не надо её к этому подталкивать.
За окном ещё царил день, а мы, как два заговорщика сидели при свечах в полутёмной комнате и смотрели друг на друга в мерцающем таинственном свете маленьких жёлтых огоньков. Как будто мы перенеслись в далёкое прошлое, во времена, когда ещё не было электричества, и люди временно отбирали у мрака ночи лишь небольшие пятачки, используя факелы, лучины, свечи.
Интимный полумрак сближает, действует притягательно и таинственно, рождает неясные надежды и влечение…
Мы, не торопясь, допили вторую бутылку вина. Телевизор тихонечко что-то бубнил, создавая бессмысленный звуковой шум, который воспринимался, как привычный городским жителям, естественный фон цивилизации. Так же, как на природе воспринимается тихий плеск волн или шум ветра, шелест листьев в кронах деревьев.
Таня встала, подошла к телевизору и включила стоящий на нём ДВД-рекордер. Выскочил дископриёмник. Через несколько секунд зазвучала музыка. Медленное танго.
Таня повернулась ко мне
– Ты помнишь, что мне обещал?
– Исполнить твою просьбу?
– Я объявляю белый танец. И приглашаю тебя.
Танина талия была гибкой и податливой. Пышные волосы пахли свежестью и волнующим сладким ароматом неизвестных мне духов. Её руки лежали на моих плечах, а тёплое дыхание щекотало шею.
Она была совсем рядом. Нежная, мягкая, желанная. Мы медленно двигались в ритме танца, и у меня слегка кружилась голова. Но не от выпитого вина…
Таня придвинулась ближе и тихонечко проговорила мне на ухо
– А я уже тысячу лет не танцевала…
Я неловко повернулся к ней, и наши лица оказались совсем рядом. Мы невольно заглянули друг другу в глаза. В самую их глубину.
– Сергей, ты такой взрослый и… такой чистый... Ты ещё не догадался, зачем я тебя пригласила? Мне всё равно, что будет завтра…
Её губы оказались горячими и ласковыми…
Музыка, запреты, проблемы, смерть Халина, тайна меча Белогора, окружающий мир - всё закрутилось, унеслось куда-то, растворилось в обнявшей нас бесконечности, в страсти прильнувших друг к другу тел...
К чёрту всё! Сегодня - наш день! День сильно опоздавшего и долго плутавшего где-то, но всё-таки нашедшего нас двоих маленького личного счастья…
Глава 26
Открывать глаза не хотелось. Утомлённое тело, отдав все силы, плавало в приятной
Хочется, чтобы он длился вечно!
Но, к сожалению, так не бывает, и подсознание потихонечку начинает готовить тебя к неизбежному трудному спуску, возврату на грешную землю. Туда, откуда ты совсем недавно пытался забраться, и забрался-таки на свой временный божественный Олимп.
И вот уже приходится собираться обратно. По крайне мере, начинать об этом думать.
Счастье имеет одно неприятное и обязательное свойство – недолговечность…
Глаза открыть всё-таки пришлось. Совершенно не помню, как я переместился из гостиной в спальню Говорухиной.
Постель была непривычно большой, мягкой и пахла чистотой и зимней свежестью. И ещё чуть-чуть лимоном. В моё левое плечо уткнулась Татьяна, одной рукой она обняла меня и тихо сопела, чему-то улыбаясь во сне. Её вчерашняя высокая причёска развалилась, как разрушенная штурмом сторожевая башня неприступной крепости, длинные золотые волосы разметались по подушке.
Ну вот, теперь и у меня начался служебный роман, как у Халина. Роман ли только? Или обоюдное заблуждение? То, что она мне говорила вчера в минуты слабости и страсти, могло быть просто под влиянием долгого одиночества и выпитого вина. А с утра, возможно, придёт похмелье и смущение…
А как я сам отношусь к тому, что произошло у нас с Говорухиной? Чего я хочу? Люблю ли я её? Или мне просто нужно от неё то же, что и всем нормальным здоровым мужикам от женского пола?
Почему я сейчас не слышу сварливого голоса моего внутреннего критика? Почему он молчит и не напоминает об опасностях отношений с женщинами, их коварстве и непредсказуемости? Может быть, потому что мне повезло, и Таня как раз и есть та, одна на миллион, которую я давно ищу, и почти потерял надежду найти?
Та, для которой важен и дорог сам человек, его тепло и любовь, а не то, чем он владеет, как много зарабатывает и как его можно использовать для благоустройства своей жизни?
Та, которая не бросается словами, зависящими от сиюминутного настроения, и знает цену настоящего человеческого счастья?
Мне хочется думать, что так и есть. Но я, Сергей Таранов, не буду таранить ворота крепости подтаявшей Снежной Королевы с разрушенной сторожевой башней.
Выбирает всегда женщина.