Меч богов

Корделл Брюс Р.

Идеально! Демаскус бросился к ракшасу, но Рилтана опередила его. Словно возникнув из ниоткуда, она нанесла несколько стремительных ударов клинком. Руки и грудь Калкана расчертили алые линии.

Оставив попытки избавиться от обхватывающей горло удавки, Калкан по-кошачьему плавным движением схватил воровку. Он подтащил Рилтану к себе, и та закричала – скорее от ярости, чем от страха. Внезапно пасть ракшаса широко распахнулась, и он с исступлением глубоко вонзил зубы ей в шею.

– Нет! – заорал Демаскус. Тело Рилтаны судорожно дёрнулось, а затем обмякло.

Ухмыльнувшись окровавленным ртом, Калкан

отпустил её. Воровка упала на землю. Демаскус бросился вперёд. Но, прежде чем он успел добраться до них, ноги Калкана подогнулись. Одной рукой он рефлекторно потянулся к Вуали, продолжавшей сжиматься вокруг его шеи, но было уже слишком поздно. Полоса магической ткани настолько туго стянула его горло, что казалось удивительным, как его голова ещё не упала с плеч.

Словно эльфийское воители-самоубийцы, чьи вопли разносятся по всему Харроу, посвящая их гибель духовному древу Куивану, Калкан умышленно позволил Вуали убить себя, чтобы добраться до Рилтаны.

Но нет, осознал Демаскус. Это вовсе не являлось жертвой. Глядя, как гаснет свет в глазах ракшаса, он осознал, в чём состояла принципиальная разница.

Неважно, сколько раз Калкан оказывался убит – умереть он не мог.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Эйрспур

Год Нестареющего (1479 ЛД)

Благодаря последнему оставшемуся у Чанта исцеляющему зелью ужасная рана на шее Рилтаны частично закрылась и дыхание воровки выровнялось, хотя она по-прежнему оставалась без сознания. Демаскус облегчённо закрыл глаза. Судя по всему, самое худшее уже позади. Если бы она погибла, этот грех он никогда бы не смог искупить.

– Ей понадобится нечто большее, чтобы прийти в себя, - произнёс Чант.
– Без жреческой магии или медицинской помощи здесь не обойтись.

Демаскус потёр между пальцами символ Огмы.

– У моих бывших воплощений имелись дюжины подобных амулетов, полученных в качестве оплаты за мои услуги, - задумчиво произнёс он. – Готов поспорить, что какой-то из них смог бы в мгновение ока поставить её на ноги.

– Но все они хранятся в некоем реликвариуме вместе с, как ты зовёшь это, Спиралью Иоун? В которой твои?...

– Верно, в ней заключена огромная часть воспоминаний, которые я счёл достаточно важными, чтобы сохранить навсегда. Судя по всему, этот украшенный черепами ларец, дар от моего прошлого «я», когда-нибудь снова возникнет из ниоткуда, - тем не менее, учитывая видение, показанное ему амулетом Огмы, он понятия не имел, почему этого до сих пор не произошло.

– Когда же?

– На этот раз он припозднился, - был вынужден признать Демаскус.

– Понятия не имею, можно ли применять такие термины к магическим предметам, способным путешествовать во времени, - произнёс Чант.

– Да. Я тоже.

В сотый раз Демаскус взглянул на груду серого пепла – всё, что осталось от Калкана. Тело ракшаса словно опало само в себя, за

пару мгновений превратившись в пыль, как будто вес многих тысяч лет обрушился на него в один миг. Его капюшон и необычный диск исчезли в стремительной вспышке голубого света.

Должно быть, эти вещи также отправились в некую тайную усыпальницу, подобную его собственной…

Задохнувшись, Рилтана распахнула глаза.

– Ракшас! – просипела он тонким голосом.

– Расслабься, - произнёс Чант.
– Он мёртв. Ты ранена, но всё будет в порядке, если побережёшь силы.

Рилтана попыталась сказать ещё что-то, но с её губ сорвался лишь тихий хрип. Подняв трясущуюся руку, она слабо щёлкнула пальцами, и в них возникло исцеляющее зелье.

– Вот ловкачка! – со смехом произнёс Чант. На губах Рилтаны возникла слабая улыбка. Демаскус снял крышку с флакона, и она прильнула к нему.

Её посеревшая бледная кожа вновь обрела здоровый серебристый оттенок, и она села. Её всё ещё мучала слабость, а на горле виднелся неровный, наполовину заживший шрам, но Демаскус решил, что опасность определённо миновала. Она и правда крепче любых гвоздей, - подумал он.

– Итак, Демаскус, действительно ли всё это было частью плана твоего прошлого воплощения? – спросила Рилтана. Её голос также заметно окреп.

– Не думаю, - ответил он. – Единственная причина, по которой Калкан не убил меня, это то… то, что вы с Чантом сражались на моей стороне. И амулет Огмы, который даровал мне обрывок воспоминания, указавший верный путь. Мне так жаль, что ты пострадала. Я…

Рилтана слегка ударила его по плечу.

– Хватит. Я знала, на что иду. И, как видишь, все мы живы, а ракшас – нет.

– Что он имел в виду, - внезапно спросил Чант, - когда сказал, что ты вернёшься таким же, как он?

Демаскус издал долгий вдох. Во рту у него пересохло, а на ладонях выступил липкий холодный пот. Он задумался над тем, не стоит ли прикинуться, будто не имеет об этом никакого понятия, но в конце-концов решился сказать неприглядную правду.

– Чтобы исполнить свой последний контракт, я должен был убедить предавших веру в Огму сектантов в том, что я нахожусь на их стороне. Мне пришлось сделать то единственное, что могло завоевать их безоговорочное доверие. Я… - он покачал головой. – Возможно, я пересёк черту.

– И что же это значит? – не сдавался Чант.

– Если я не смогу найти способ искупить свой проступок, то есть шанс, что в своём следующем воплощении я окажусь в том же ужасающем обличье, что и Калкан, - произнёс Демаскус будничным тоном.

Рилтана прижала руку ко рту. Её глаза сузились.

– Но Калкан – лжец и чудовище! Всё, что он говорил – это неправда! – воскликнул Чант. – Разве не так?

– Так, но…

– Никаких «но», - с этими словами ростовщик хлопнул его по спине. – Мы встретились всего лишь несколько дней назад, но у меня такое чувство, будто я хорошо тебя знаю. Да, я почувствовал себя не в своей тарелке, когда ты воспользовался могуществом тени. Но совершенно очевидно, что свет, который ты также способен призывать, является ей противовесом – я же видел сияние, исходящее от твоего меча. Мне почти ничего не известно о дэвах или падших ангелах, но я искренне сомневаюсь в том, что твоей душе угрожает опасность оказаться за гранью искупления.