Меч Христов. Карл I Анжуйский и становление Запада
Шрифт:
Предыдущее десятилетие, однако, протекало на Балканах под знаком почти непрерывных столкновений между войсками возрожденной Византии и силами Карла Анжуйского и его союзников. Одновременно шли войны между местными государями, которые из тактических соображений вставали в конфликте сицилийского короля и византийского императора то на одну, то на другую сторону. Так, Эпирское царство, чей правитель Михаил II скончался в 1268 году [156] , было ослаблено распрей между двумя его сыновьями — законным наследником Никифором и бастардом Иоанном, правившим Фессалией. Карл воспользовался ситуацией и занялся расширением своих владений в Албании за счет эпирцев. В 1271 году он занял Дураццо (или Диррахий, ныне Дуррес) и при поддержке части местных феодалов и горожан, встревоженных угрозой со стороны усилившегося Сербского королевства, был в начале следующего года провозглашен королем Албании {309} . Фактически власть Карла в этой неспокойной горной стране была непрочной, а в 1277 году Византия начала контрнаступление, отбив большую часть занятых ранее анжуйцами территорий. Дураццо и окрестности, впрочем, Анжуйский дом удерживал до 1368 года (с перерывом в 1294_1304 годах, когда город находился под контролем византийцев). Название «Дураццо» надолго вошло в генеалогию династии, основанной Карлом: титул «герцога Дураццо» стал наследственным в одной из младших ветвей рода [157] .
156
С. Раисимен ошибочно приводит другую дату — начало 1271 года; см. Runciтап S. The Sicilian Vespers. P. 163.
157
Любопытное продолжение получила история этого рода и титула на российской почве. Один из представителей русского дворянского рода Дурасовых, происходившего, согласно «Общему гербовнику дворянских родов Российской империи», от польско-литовского шляхтича Ивана Дурача, перебравшегося в Москву в конце XV в., в 1911 г. добился от властей Испании признания за ним титула герцога Дураццо. Он утверждал, что подлинными родоначальниками рода Дурасовых являются потомки Анжуйского дома из линии герцогов Дураццо. Характерно, что за несколько месяцев до Февральской революции Николай II также признал за этим человеком, Василием Алексеевичем Дурасовым, право носить фамилию Дурасов-Дураццо-Анжуйский с титулом принца и титулованием «Высочество». Поскольку законных наследников у В.А. Дурасова, умершего в 1971 г. во Франции, не было, род современных принцев Дураццо-Апжуйских угас. Установить, действительно ли Дурасовы являются потомками Анжуйского дома, не представляется возможным без генетической экспертизы, но такая экспертиза пока не проводилась. Подробнее об этом историческом курьезе см., напр.: Источниковедческие исследования: сб. статей, Государственный академический университет гуманитарных наук (ГЛУГН). М., 2004. Т. 2. С. ид; Красюков Р. Генеалогический заслон па пути к самозванству. Режим доступа: htlp://www.tzar-nikolai.orthodoxy.ru/oxl/mnk/9.him
Албания, как и большая часть земель на Балканах, над которыми ему удалось установить контроль в 1270-е — начале 1280-х годов, имела для Карла I главным образом стратегическое значение. В остальном королю «его балканские владения принесли немного. Доходов с них едва хватало на содержание администрации»{311}. К тому же Карл придерживался на Балканах той же линии, что и в других своих владениях: не доверяя местной знати, он посылал туда в качестве войсковых командиров и гражданских администраторов своих доверенных лиц из числа французов или провансальцев, реже — итальянцев. Так, королевским наместником в Албании в 1272 году стал неаполитанец Гаццо Кинардо, а семью годами позже вся высшая военная и гражданская власть в Албании и на Корфу была по распоряжению короля сосредоточена в руках одного из близких сподвижников Карла, француза Гуго де Сюлли по прозвищу Le Rousseau — «Рыжий». Такая политика, которую Джин Дюнбабен с некоторой натяжкой называет «имперской администрацией», в рамках которой «люди, рожденные и воспитанные в одном владении, использовались для управления другим»{312}, могла быть эффективной лишь в краткосрочной перспективе. С течением времени она неизбежно приводила к трениям между анжуйскими администраторами и местным населением, прежде всего землевладельческой элитой. Это аукнулось Карлу на Сицилии и привело к ряду проблем и на Балканах, где к началу 1280-х годов часть влиятельных албанских родов, недовольных действиями Кинардо, де Сюлли и их подчиненных, стала склоняться к союзу с византийцами.
Балканская ситуация в целом, однако, была столь запутанной и переменчивой, что, помимо не стихающей вражды анжуйского «Льва» и константинопольского «Змея», в ней почти не существовало каких-либо постоянных факторов. Союзы заключались и распадались в зависимости от сиюминутных интересов и расстановки сил на данный момент. Так, Иоанн Дука Фессалийский, враждовавший со своим братом Никифором I Эпирским, в 1272 году выдал свою дочь за племянника Михаила VIII, заключил с константинопольским василевсом союз и получил от него почетный титул севастократора [158] . Это не помешало ему вступить в союз с франкскими государями Балкан, в частности герцогом Афинским, в 1275 году нанести армии Палеолога болезненное поражение, а затем, временно помирившись с братом, договориться о союзе против Византии с Эпиром, Сербией, Болгарией и, наконец, с Карлом Анжуйским. В то же время в религиозной политике Иоанн придерживался ортодоксальной линии, резко осуждал унию с Римом и даже собрал в 1277 году собственный церковный собор с участием монахов с горы Афон. На этом соборе Михаил VIII, патриарх Иоанн Векк и римский папа были преданы анафеме.
158
Севастократор — дословно «благородный государь». Чаще всего этим титулом обладали члены императорской фамилии. В XIII–X IV вв. он считался более высоким, чем титул кесаря.
Карл Анжуйский чувствовал себя посреди этих политических хитросплетений довольно уверенно. Убедившись к середине 1270-х годов в том, что победить Палеолога в одиночку будет, судя по всему, невозможно, король начал выстраивать мощную антивизантийскую коалицию. К участию в ней Карл решил привлечь правителей Сербии, Болгарии и Венгрии, с тем чтобы раздавить Византию, одновременно обрушившись на нее с запада и севера. Как отмечает Димитрий Оболенский, «правители [этих государств], и пальцем не шевельнувшие, чтобы помочь Византии, когда на нее напали крестоносцы, оказались очень даже готовы присоединиться к коалиции, организованной против Михаила VIII Карлом Анжуйским» {313} . В случае с Венгрией дело не ограничилось тактическим союзом. Карл договорился с королем этой страны Белой IV о двойном браке: его младшая дочь Елизавета вышла замуж за внука Белы — принца Ласло (будущего Ласло IV Кумана [159] ), а старший сын и наследник сицилийского короля Карл (будущий Карл II Хромой) взял в жены сестру Ласло, Марию.
159
Матерью Ласло, супругой Иштнана (Стефана) V, короля Венгрии в 1270–1272 гг., была Елизавета, крещеная дочь хана куманов (половцев), ставшего союзником венгерской короны. Сам Ласло сблизился с родней своей матери, носил куманскую одежду и окружил себя приятелями и наложницами из числа куманов — отсюда и его прозвище. Все это вызвало недовольство придворных и церковных кругов. Правление Ласло IV было отмечено распрями; король погиб в 1290 г. — по данным некоторых хронистов, в ссоре со своими куманскими приближенными. Его брак с Елизаветой Анжуйской был неудачным, король практически не жил с женой. Подробнее см., напр.: Kosztolnyi Z.J. Hungary in the Thirteenth Century. In: American Historical Association (AHA) Monograph Series. Vol. 439. Cambridge, 1996. P. 299.
Если
Тем временем из Рима начали одна за другой поступать новости о переменах на папском троне. После того как в начале 1276 года скончался неуступчивый Григорий X, кардиналы, наученные горьким опытом конклава 1268–1271 годов, быстро избрали его преемника, савойского кардинала, ставшего Иннокентием V. Но тут вмешались высшие силы, и в течение 1276 года на папском престоле сменилось четыре понтифика. Папа Иннокентий правил пять месяцев и умер от болезней; его преемник Адриан V продержался лишь месяц, скончавшись от лихорадки; португальский кардинал, вступивший затем на престол под именем Иоанна XXI, протянул восемь месяцев, пока не погиб, наверное, самой странной смертью, которой когда-либо доводилось умирать римскому первосвященнику: на него рухнул потолок в одном из папских покоев. Через полгода, в ноябре 1277 года, новым понтификом был избран представитель одного из самых знатных римских родов — Джованни Гаэтано Орсини, принявший имя Николая III. Ему было суждено занимать престол св. Петра несколько дольше, чем трем его предшественникам. Папа Орсини был умным и весьма образованным человеком, правда грешившим непотизмом — он тут же принялся раздавать своим родственникам хлебные придворные должности. Для Карла Анжуйского, однако, опасность представляли политические планы папы Николая. Новый глава католической церкви, как и Григорий X, склонялся к укреплению Лионской унии, а значит, был склонен к дальнейшим переговорам с Михаилом VIII. Это крайне тревожило сицилийского короля, часто бывавшего в эти месяцы при папском дворе.
Николай III, в свою очередь, опасался могущества Карла, однажды — эти слова приводит хронист Гийом де Нанжи — заметив по адресу короля Сицилии: «Других мы можем уничтожить, но не его» {315} . Именно поэтому папа стремился использовать в качестве противовесов Карлу Анжуйскому как византийцев, так и короля Германии Рудольфа Габсбурга, мечтавшего о коронации императорской короной. С последним, однако, Карлу удалось договориться, полюбовно разрешив спор, возникший между ними по поводу Прованса и его отношений с императорской властью: «Рудольф признал Карла в качестве графа Прованского, но получил от него оммаж за это графство. Королевство Арелат [160] было реорганизовано, видимо без Прованса, и должно было достаться старшему сыну Карла, Карлу Салернскому, которому надлежало владеть им до тех пор, пока Карл Мартелл [161] и Клеменция не достигнут подходящего возраста» {316} .
160
Королевство Арелат, возникшее в X в., простиралось от Средиземного моря к верхнему Рейну, занимая земли нынешнего юго-востока Франции, части Швейцарии и приграничные области па северо-западе Италии. Оно было имперским леном и в начале XI в. перешло под непосредственную власть императорской короны. Однако по мере того, как и XI–XII вв. эта власть слабела, королевство Арелат де-факто распалось на множество самостоятельных княжеств и графств, одним из которых было Прованское. Однако формально германские императоры и короли считали себя сюзеренами этого сильно уменьшившегося в размерах владения до второй половины XIV в. В 1378 г. император Карл IV назначил французского наследного принца (дофина) Карла имперским викарием (наместником) Арелата. С этого времени королевство Арелат фактически перестало существовать, влившись в состав владений французской короны.
161
Карл Мартелл (1271–1295) был старшим сыном Карла II Хромого и внуком Карла I. В 1290 г., после гибели Ласло IV Кумана и пресечения прямой линии династии Арпадов, был провозглашен в Неаполе королем Венгрии (приходясь Ласло IV племянником), но в завоевании венгерской короны не преуспел. Карл Мартелл был женат на Клеменции Габсбургской, младшей дочери короля Рудольфа. Их сын Карл Роберт впоследствии сумел добиться того, чего не удалось отцу, и стал королем Венгрии, положив начало Анжуйской династии на венгерском престоле (подробнее см. в заключении настоящей книги).
Таким образом, в целом обстановка в конце 1270-х годов, казалось, вновь начала благоприятствовать Карлу. В 1278 году умер Гийом де Виллардуэн, князь Ахейский (Морейский). К тому времени Филиппа, младшего сына Карла I и мужа единственной дочери Гийома — Изабеллы, тоже не было в живых: он скончался годом раньше от какой-то болезни; детей у Филиппа и Изабеллы не было. Таким образом, вступил в силу один из пунктов соглашения, заключенного в Витербо, и Карл стал наследником Гийома, прибавив к своим титулам еще один — князя Морейского. Это усилило его позиции на Балканах.
Король с присущим ему педантизмом занялся переброской войск и необходимых запасов на будущий театр боевых действий. Командующим армией на Балканах был, как уже говорилось, в 1279 году был назначен близкий соратник Карла Гуго де Сюлли. Он намеревался наступать вдоль Via Egnatia (Эгнатиевой дороги), построенной еще римлянами во II веке; она вела от Дураццо через всю южную часть Балканского полуострова к Константинополю. Важной задачей, однако, было взятие города Берата, находившегося в руках византийцев. Он представлял собой «ключ к Via Egnatia и всей Македонии»{317}. Учитывая, что значительная часть Греции уже находилась в руках Карла и его союзников, падение Берата открывало дорогу на Константинополь.
На исходе лета 1280 года Сюлли повел на Берат армию, насчитывавшую 2 тысячи рыцарей и около б тысяч пеших воинов. Узнав об этом, Михаил VIII направил в этот район крупное войско, которое возглавили один из лучших византийских полководцев, великий доместик [162] Михаил Тарханиот, и зять императора Михаил Комнин Дука. К началу зимы анжуйцы захватили ряд небольших крепостей в окрестностях Берата и проникли на его окраины, но сам город держался. Карл бомбардировал Сюлли письмами, требуя взять Берат до подхода византийской армии. Сделать этого не удалось, и к началу весны 1281 года войско Тарханиота встало лагерем у реки Осум. По ней греки на плотах стали переправлять провизию и оружие осажденным, что заметно улучшило положение гарнизона {318} . В то же время ввязываться в генеральное сражение византийцы не решались.
162
Великий доместик — звание и византийской армии XI–XIV вв., дававшееся обычно командующим крупными воинскими соединениями. Примерно соответствует существовавшему во французской и других западных армиях тех времен рангу великого сенешаля. См., напр.: Van Tricht F. The Latin renovatio oriiyzantium: The Empire of Constantinople (1204–1228). Leiden, 2011. P. 180.