Меч и перо
Шрифт:
Прибыв к Тебризу, войско Абубекра разбило лагерь на берегу реки Аджичай, который занял площадь во много раз большую, чем сам город, ибо войско Южного Азербайджана также разбило шатры на берегу Аджичая.
Известия были невеселые. Пятидесятитысячное войско хорезмшаха Текиша, перейдя границу салтаната, двигалось на север. Войско халифа наступало на Хамадан. Сын Гатибы Гютлюг-Инанч вел на Казвин двадцатитысячное войско рейцев, угрожая перерезать дорогу, связывающую Тебриз с Хамаданом.
Первым делом Кызыл-Арслан отправил тайком военачальникам азербайджанского войска в Хамадане Фахреддину и Алаэддину письмо, в котором приказывал:
"Внезапно окружите казармы, в которых живут аскеры султана Тогрула и разоружьте их. Арестуйте всех сторонников Тогрула,
Освободив столицу от врагов, вы разобьете свое войско на три части. Один отряд должен стать на границе Курдистана в районе Асадабада и горы Алванд и остановить продвижение багдадского войска к Хамадану. Второй отряд должен расположиться в районе Абэра, отрезав рейскому войску пути отступления из Казвина. Третий отряд должен оставаться в Хамадане, чтобы предотвратить возможность бунта сторонников Тогрула.
Кызыл-Арслан. Тебриз".
Кызыл-Арслан направил к городам Бэстаму, Джаджурму и Нишабуру пятидесятитысячное войско, которое должно было противостоять армии хорезмшаха, а сам с большим войском двинулся на Хамадан. Абубекру он приказал остаться в Тебризе.
К этому времени Фахреддин во главе пятитысячного конного отряда разгромил двадцатитысячное войско Гютлюг-Инанча и Хюсамеддина и освободил Казвин.
Едва об этом стало известно в Хамадане, султан Тогрул с несколькими приближенными, среди которых был и Захир Балхи, бежал в город Савэ.
В тот же день Гатиба в тахтреване выехала навстречу войску Кызыл-Арслана.
Правитель Азербайджана торжественно вступил в Хамадан и остановился во дворце покойного брата атабека Мухаммеда.
Все имущество и владения султана Тогрула были конфискованы. Государственная казна была перевезена в Тебриз.
На третий день по прибытии в Хамадан Кызыл-Арслан получил известие о том, что хорезмское войско разбито под Джарджурмом и отступило. Стало известно также, что отряды халифа, встретившись у Гарунабада с азербайджанской конницей, начали поспешно отступать к Багдаду.
Получив зти приятные вести, Кызыл-Арслан приказал привести к нему изменников, предателей и казнокрадов, занимавших в правительстве Тогрула большие посты и взятых под арест Фахредднном согласно списку, составленному еще во время первого похода Кызыл-Арслана на Хамадан.
Сорок пять заключенных предстали перед разгневанным хекмдаром.
– Из-за вас, джанабы предатели, мне опять пришлось двинуть войска на Хамадан! Но на этот раз вы не отделаетесь так легко. Из-за ваших предательских действий тысячу аскеров пролили свою кровь под Багдадом, Казвином и Джаджурмом. Вы несете ответственность за эту кровь. Вы стремились продать наше государство хорезмшаху. Я вижу среди вас много духовных лиц, которые смеют называть себя честными мусульманами. А я говорю вам: вы вероотступники, вы запятнали честь ислама! Кто дал вам право спорить с падишахом о том, как следует управлять государством? Воры! Убийцы! Казнокрады! Льстецы! Избавившись от вас, мир станет чище. Пощадить вас значит быть жестоким по отношению к народу, который столько выстрадал из-за вас, - обернувшись к служителям, он приказал: - Постройте для них сорок пять виселиц!
Заключенных увели.
Вечером, ка городской площади состоялась казнь.
Из Багдада прибыло посольство от халифа Насирульидиниллаха, но Кызыл-Арслан не принял его, велев послам немедленно возвратиться в Багдад.
А через несколько дней, наведя в Хамадане порядок, Кызыл-Арслан сам двинулся с войском на столицу халифата.
Багдадское войско не посмело оказать ему сопротивление. Опять отряды халифа были разоружены.
Халиф, уплатив большую контрибуцию в счет издержек и ущерба войска и государства атабеков, поклялся на коране никогда больше не предавать интересов салтаната.
На обратном пути из Багдада в Хамадан Кызыл-Арслан заболел, поэтому, прибыв в столицу, он несколько дней никого не принимал.
Гатиба, чувствуя, что в ближайшие дни ее, возможно, тоже ожидает суровый приговор, решила воспользоваться
В последние дни она совсем лишилась сна, а когда забывалась на несколько часов, ее начинали преследовать кошмарные видения. К ней во сне являлся ее покойный муж атабек Мухаммед; его перекошенные предсмертной судорогой почерневшие губы беззвучно шевелились; он швырял ей в лицо пачки писем и говорил хриплым голосом: "Это твои письма, ты писала их изменникам родины и врагам нашего государства... Ты обещала им нашу землю... Ты продала им свою душу... Скажи, кому ты сделала добро в своей жизни? Отвечай!"
Гатиба в страхе просыпалась и уже не могла заснуть до самого утра. В голову лезли, мрачные мысли: "Нет, Кызыл-Арслан не простит меня, - казнилась она.
– С какой стати он должен простить убийцу своего брата?! Конечно, он велит повесить меня. Или стражники задушат меня в тюрьме по его приказу. И он будет прав. Ведь я убийца его брата. Я добивалась гибели династии Зльдегезов. Я принесла столько бед своей родине. Моим преступлениям нет оправданий. Но я так несчастна! Несчас-ья не покидают меня уже много лет. Имела ли я право преследовать поэта Низами? Нет. Что он сделал мне плохого? А ведь я хотела погубить всю его семью. Кем я была прежде и кем стала! Моим мужем был великий хекмдар, мой сын был наследником престола. Я убила своего мужа, а сын мой по моему же наущению перекинулся на сторону врагов государства. Ах, как низко я пала! Сколько зла я сделала людям в своей жизни! Нет, Кызыл-Арслан не простит меня. Что же делать? Как избежать наказания? У меня не осталось ничего, кроме моей красоты. Но разве меня можно назвать честной, порядочной женщиной?! Честная женщина, имея мужа, не станет целоваться с посторонними мужчинами. А я?! Ночью я обнимала атабека, утром целовалась с Хюсамеддином, а вечером предлагала себя султану Тогрулу! Зачем мне был нужен Хюсамедднн? Я и его сбила с честного пути. Из-за меня он переметнулся на сторону врагов и стал изменником родины. Он тоже виновен в смерти атабека. А что он получил? Десяток поцелуев женщины, имя которой не "мелеке", а "убийца-фахиша!" Кто виновен в позоре жалкого, безвольного пьяницы султана Тогрула? Опять же я. Я обманывала его, я водила его за нос, я принудила его стать убийцей родного брата! И я еще рассчитываю на прощение Кызыл-Арслана?! Как он может оставить меня в живых?!"
Слезы отчаяния заливали лицо Гатибы. Затем, придя в себя, она начинала думать о путях спасения.
"Я не так уж стара!
– убеждала она себя.
– Женщина в сорок два года все еще женщина. Красота моя не увяла. Надо еще раз попробовать воспользоваться ею. Кызыл-Арслан такой же мужчина, как Хюсамеддин и Тогрул. Может, мне удастся и его поймать в любовные сети? Может, глядя в мои глаза, забудет про гнев в своем сердце? Может, увидев перед собой красивую женщину, он откажется от мысли погубить воплощенное во мне чудо природы? Может, взглянув на мои черные волосы, он с отвращением подумает о намыленной веревке, приготовленной для моей головы? Может, эта пышная грудь заставит смягчиться его грозный взор?.. Может, эти нежные губы принудят его суровый рот сказать: "Прощаю!"? Ах, что делать?.. Что делать?"
Узнав о болезни Кызыл-Арслана, Гатиба сказала себе: "Вот удобный момент увидеться с хекмдаром с глазу на глаз. Я должна пойти к нему и постараться очаровать его!"
Хлопнув в ладоши, Гатиба вызвала служанок.
– Принесите сундучок с моими драгоценностями и украшениями!- приказала она.
Машшата вымыла волосы Гатибы в дорогой благовонной воде, привезенной из Гейдарабада, и красиво причесала ее; втерла в кожу ее лица особую мазь, приготовленную в Хорасане, от которой лицо приобрело матовый оттенок; подрумянила ее щеки румянами, сделанными из лепестков исфаганской розы; облачила Гатибу в красивое платье, сшитое из китайского шелка, отороченное внизу туркестанским атласом; надела на нее редкой работы драгоценности; пристегнула к лодыжкам ног браслеты, усеянные изумрудами и алмазами.