Меч и перо

Ордубади Мамед Саид

– Кто-нибудь из рабынь велиахда влюблен в него?
– Мне говорили, рабыня Хюсния любит Абубекра. И я сама убедилась в этом.

– Каким образом?

– Я заметила: всякий раз, когда я выхожу из комнаты велиахда, она стоит за дверью и плачет.

– Прежде всего предостерегаю тебя, опасайся ее! Она может погубить тебя из ревности, подсыпав яд в твою еду.

– Это исключено. Я никогда не ем вместе с велиахдом. Он несколько раз приглашал меня поужинать вместе с ним, но я отказывалась.

– Отказывалась?! Теперь не будешь отказываться. Отныне

ты должна принимать все его приглашения. Этого требует цель, которую мы преследуем!

– Какая цель?

– Наша святая цель - отравить велиахда Абубекра и поставить во главе салтаната род Инанчей.

Услышав это, Талиа смертельно побледнела. От страха у нее задрожали губы.

Это не укрылось от глаз Гатибы, однако она решила идти напролом.

– После того, как ты отравишь велиахда, я прикажу схватить рабыню Хюснию, влюбленную в него, и немедленно казнить, обвинив в убийстве Абубекра. Азербайджанцы ничего не заподозрят, так как я уверена, о любви Хюснии к Абубекру известно многим А где любовь - там и ревность. Все сойдет гладко. Теперь скажи, ты одобряешь мой замысел? Гатиба властно посмотрела на сестру.

Талиа еле слышно выдохнула из себя:

– Одобряю...

Девушка опустила голову и задумалась.

Гатиба извлекла из-за корсажа маленький флакончик.

– Раз ты одобряешь мои мысли, надо действовать. Не будем терять ни одного дня. Возьми вот это, здесь яд. Если удастся, отрави велиахда завтра же! Дай слово, что ты не подведешь

меня.

– Даю слово, баджи, - пролепетала Талиа, беря из рук Гатибы флакончик с ядом..

– Я не могу поверить твоим словам, Абубекр. Будь все так, как ты говоришь, многое было бы иначе...

– Что ты имеешь в виду, Талиа?

– Ты сам не догадываешься?

– Ума не приложу.

– Ты всегда говоришь мне: "Талиа, я день и ночь думаю о тебе, не могу жить без тебя!" Если это действительно так, то почему я не живу в Тебризе, или почему ты не живешь в Хамадане? Ответь мне, разве я не. права?

– Да, я в Тебризе, но ты живешь не в Хамадане, а в моем сердце!

– Будешь ли ты любить меня, пока я жива?

– Моя любовь бессмертна. Она будет вечно юной и никогда не состарится!

– А говорят, это не так. Говорят, часть жизни человек живет любовью, а вторую часть - воспоминаниями о любви. Может, это правда, что вечно живет не сама любовь, а лишь память о ней? Но я очень не хотела бы, чтобы чувство а сердце велиахда ко мне было не любовью, а лишь воспоминаниями о былой любви,

Абубекр улыбнулся, нежно глядя на девушку.

– Моя любовь, Талиа, в самом расцвете, она еще не успела поседеть и увянуть, - шутливо сказал он.
– У любви тоже есть двоя жизнь, как и у человека. Она растет, крепнет, набирается сил. Ее ждут превратности и различные испытания. Да, я живу в Тебризе, ты -в Хамадане, но временная разлука не может убить настоящую любовь, наоборот, она лишь укрепит ее.

– Если бы природа создала человека способным читать сердца других, любовь была бы избавлена от таких мудрых фраз и пространных объяснений,

–

Хорошая мысль! Азе, если бы и вправду люди были наделены способностью читать сердца друг друга! Тогда бы мы стыдились носить в своих сердцах ненависть к себе подобным. Меньше была бы лицемеров. Люди стремились бы к единству. Кроме того, я хотел бы, чтобы прекрасная Талиа прочла все, что в моем сердце, тогда бы она ни в чем не стала сомневаться.

– В чем же я сомневаюсь?

– В том, что в моем сердце живет любовь.

– Я верю, в твоем сердце живет любовь, - в каждом человеческом сердце живет какая-то любовь. Одни любят родину, другие - родных и близких, третьи - науку, четвертые - поэзию, пятые - женскую красоту, шестые - еще что-нибудь. Уверена, у велиахда Абубекра тоже есть какая-то страсть, но она мне неизвестна. Правда, я знаю, что он любит поэзию, так как заставала его за чтением книг знаменитых поэтов.

– Я вижу, Талие известна моя любовь к красоте.

– Я сказала о любви к стихам, а не о красоте.

– Это одно и тоже: поэзия -это красота, красота - поэзия. Наслаждение от разговора с девушкой, прекрасной лицом и умом, мало чем отлично от наслаждения, получаемого от чтения прекрасных стихов. Однако мне известно, что прекрасная Талиа не любит стихов.

– Из чего ты заключил это? Ты ошибаешься!

– Сейчас скажу. Ты красива, поэзия тоже красива. Две красавицы вместе не уживутся!

– Да нет же, я люблю стихи. Велиахд должен верить мае Я люблю стихи и люблю слушать, когда их хорошо читают.

– А что ты скажешь обо мне? Умею ли я читать стихи?

– Ты хорошо читаешь. Я люблю слушать тебя.

– Неужели только слушать? А меня самого разве не любишь?

– Люблю и буду всегда любить, но у меня есть одно условие...

– Какое?

– Ты должен читать лишь те стихи, которые я люблю, и не читать тех, которые мне не по душе.

– Тебе известно, кто мой любимый поэт, Талиа. Его любит весь Восток. Я говорю о великом Низами. Или тебе не нравятся его стихи?

– Не нравятся. Тонкий поэт должен быть тонок и изыскан во всем, Я никогда не смогу полюбить Низами!

– Почему же? За что ты питаешь неприязнь к Низами?

– Я ненавижу его потому, что он азербайджанец! Он -поэт Гянджи, где живут убийцы моего отца!

– Ты заблуждаешься, Талиа! Как можно говорить так?! Какой бессовестный человек привил тебе эту вздорную мысль? Поэт Низами достоин глубочайшего уважения и преклонения. Ты должна любить его и преклоняться перед ним, Талиа!

– Девушка нахмурилась.

– За что?!

– Ты обязана ему своей жизнью. Во время восстания в Гяндже, когда погиб твой отец, он приютил твою мать и тебя в своем доме. Он спас вас от смерти и от разъяренной толпы. Вы целый месяц жили у него. Его жена Рена кормила тебя своей грудью. Потом Низами помог вам благополучно добраться до Хамадана. Ты должна быть счастлива, Талиа, ибо жила в доме, гдй создавались и создаются бесценные сокровища поэзии. Подумай только, ты жила в доме великого Низами!