Меч императора Нерона
Шрифт:
— А Онисим? — едва слышно спросил Теренций.
— Что? Что Онисим?! — резко отозвался Симон.
— Но ведь он сам, он сам убил его.
— Этого мы знать не можем!
— Но я видел...
— Этого мы знать не можем,— повторил Симон, и в голосе его Теренций почувствовал угрозу,— Это может знать только учитель Павел,— Он помолчал и добавил с особенной твердостью: — А еще Иисус и сам Господь. Ты понял это, Теренций?
— Да, Симон,— сказал Теренций,
— Ну, договаривай.
— Я не знаю, но тогда...— Теренций виновато улыбнулся.— Когда ты встретил меня на дороге, ты сам сказал, что Никий...
— Я заблуждался,— перебил его Симон.— Судил о том, о чем не должен был судить. Учитель Павел сказал мне, чтобы я оставался при Никии во что бы то ни стало, и, значит, он предполагал, что у меня могут возникнуть сомнения. Учитель Павел знает все и обо всем. Он сам послал меня, и мне нужно делать то, что он поручил. И тебе нужно делать то же. Или ты не считаешь, что тебя послал учитель Павел?!
— Нет, нет, Симон,— быстро сказал Теренций,— считаю. Я не видел учителя Павла, но раз ты говоришь...
Они помолчали, потом Симон спросил:
— А кто это Гай Пизон, к которому писал Сенека? Ты знаешь его?
— Нет, он никогда не был у нас... У Аннея Сенеки. Я не помню, чтобы он приезжал.
— Хорошо. Тогда скажи об этом Никию, он сам разберется.
— Про Гая Пизона? — с надеждой спросил Теренций.
Симон усмехнулся:
— И про Гая Пизона тоже. Но главное, скажешь емуо заговоре все, что говорил тебе Анней Сенека.
— Но не лучше ли...— Теренций умоляюще посмот релна Симона,— сказать Никию, что Сенека просил меня передать кое-какие послания, а я подсмотрел... Подсмотрел, что одно из них для Гая Пизона. Зачем же говорить ему все, он и без того поймет...
— Ты боишься? — снова усмехнулся Симон.
Теренций замахал руками:
— Не за себя, не за себя, Симон.
— Да? А за кого же?
— Я не знаю,— Теренций опустил глаза.— Ведь Сенека,.. его могут... могут убить...
– г- Это не твоя забота, Теренций,— холодно и жестко проговорил Симон,— делай то, что должно, и не думай о последствиях, учитель Павел думает за нас.
Последнее Симон произнес с такой уверенностью, что Теренций и сам поверил, что учитель Павел не умер и думает за них. Он вздохнул и выговорил с трудом:
— Хорошо, Симон, я сделаю, как ты хочешь.
— Тогда иди.
— Сейчас? Но я...
— Да, сейчас,— твердо произнес Симон и встал,— нельзя терять ни минуты. Кто их знает, может быть, они начнут уже сегодня.— И он протянул Теренцию руку.— Вставай.
Теренций
Симон проводил Теренция да самого дома Никия. Было уже совсем поздно, но Никий еще не приезжал.
— Дождись его и поговори,— сказал Симон, взяв Теренция за руку и сильно сжав.— Я буду рядом, теперь я всегда буду рядом.
— Ты всегда будешь рядом?
— Всегда,— твердо, с какою-то особенной уверенностью произнес Симон.— Скажи об этом Никию.
И, более ничего не добавив, он быстро отошел и скрылся в темноте. Теренций некоторое время стоял, глядя ему вслед, потом вздохнул и медленно вошел в ворота.
Никий вернулся уже на рассвете. Теренций ждал его у лестницы. Тот сказал, заметив его:
— А, Теренций! Ты все еще не спишь?
Вид у Никия был усталый, он хотел пройти мимо, но Теренций проговорил жалобно:
— Мой господин!
Никий удивленно оглянулся:
— Что с тобой, Теренций? Ты не болен?
— Нет, мой господин, но я хотел...
Никий устало нахмурился:
— Что там у тебя? Может быть, поговорим завтра, я очень утомился.
— Завтра? — с надеждой переспросил Теренций, но, вспомнив Симона, вздохнул.— Нет, мой господин, я должен... я должен сейчас.
— Ну ладно, Теренций,— Никий зевнул, прикрыв рот ладонью,— пойдем.
Когда они вошли в спальню Никия, Теренций сразу же за порогом упал на колени. Никий посмотрел на него с сердитым удивлением:
— Ты что? Сейчас же поднимайся!
— Не могу! — простонал Теренций.
— Не можешь? Это почему?
— Не могу! Я достоин смерти! — Теренций всхлипнул и хотел обнять ноги Никия.
Тот успел сделать шаг назад.
— Да говори же! — вскричал он.— Что случилось? Может быть, солнце упало на землю или парфяне уже в пяти стадиях от Рима?
Теренций медленно поднял голову, по его морщинистым щекам текли слезы.
— Анней Сенека! Анней Сенека! Я был у него.
— Ты был у него,— повторил Никий и, пригнувшись, внимательно вгляделся в лицо Теренция.— Значит, ты был у него,— произнес он снова с особенным значением.— Понятно,— он задумчиво покачал головой,— я так и думал. Успокойся, Теренций, и расскажи все по порядку. И знай заранее, я ни в чем не обвиню тебя.
Он отошел и сел на край ложа, сложив руки на коленях.
— Подойди, никто не должен слышать того, что ты скажешь.
Теренций подполз к нему, не поднимаясь с колен. Никий молча наблюдал за ним.