Меч истины

Atenae

Легат коротко кивнул и хлестнул коня. Его офицеры поскакали следом.

Не могу сказать, что мне очень хотелось в город. Видел я города, в которых погостили варвары. Зрелище на любителя. Кому нравится созерцать кишки на улицах, это может показаться интересным. Мне – нет. Но у Визария, как всегда, своё мнение:

– Мы ничего не сказали Грату об убитом шпионе. Я должен быть сегодня там.

Что ж, ты должен, значит и я тоже. Особенно в свете того, о чём напомнил легат.

Благодаря щедрости Квириния, оплатившего

мой меч, у нас оставались деньги, чтобы нанять двуколку. Держатель гостиницы глядел на нас в ужасе, словно мы отправлялись прямиком в Эреб. Но Визарий не обращал на него внимание. Его настроение резко сменилось. Для того чтобы остановить его сейчас мало будет упряжки из шести волов. Я даже не пытался.

Повозка была лёгкая, но кобыла хромала на все четыре ноги. Когда Визарий ухитрился отдать за неё цену двух мечей, он смотрел ей под хвост, не иначе! Поэтому мы здорово отстали от конницы и прибыли в город только к вечеру. Миновав ворота, я с облегчением вздохнул.

Город пострадал незначительно. Степняки, ворвавшись с севера, прошли по главной улице до форума, вдребезги разгромили курию. А потом спохватился гарнизон. Спасаясь от солдат, нападавшие пересекли город и вышли сквозь южные ворота. Там, где они промчались, попадались сожженные дома, но их было немного. Налёт был молниеносным, а неудачливый наместник Флакк со свитой – едва ли не единственными павшими.

Вот интересно, чем такое положение вещей не устраивает Визария? Меч Истины чем дальше, тем сильнее хмурился.

На форуме понарублено порядком. Тела под аркой, пронзённые гуннскими стрелами. Тела в каждом портике. Здесь бились в рукопашную. Атака была внезапной: телохранители наместника не все в доспехах.

Некоторые выскакивали в набедренных повязках, чтобы попасть под мечи степняков. В курии ещё догорают провалившиеся стропила крыши. Дымно. Огонь едва освещает следы побоища, в сумеречном свете кровь кажется чёрной.

– Тонко, как надрез лекарского ножа, - говорит мой друг, огибая изрубленные трупы охранников в дверях базилики.

– Ты это о чём?

– Ничего не разграблено, Лугий. Или почти ничего. Так не бывает, когда нападают гунны.

– Их прогнали солдаты.

Он упрямо морщится:

– Хорошо, тогда где трупы гуннов? Ты знаешь сам: в ближнем бою они не стоят ничего.

Я принюхался к ароматной куче дерьма:

– Ты считаешь, здесь не было узкоглазых? Их лошади сами пришли сюда и устроили разгром?

Визарий разглядывает свалку вокруг Фульвия Флакка. Этим досталось ещё больше. Наместника защищали до последнего, и драка была жестокой. Смотреть не очень приятно.

Тут я нахожу труп наместника. Вот это тучное тело в багровой тоге. Ему накинули на шею аркан, и, кажется, удавили. Хотя синюшный цвет лица может быть следствием беспрестанных возлияний. Слыхал я, что покойник воздержанностью не отличался. Скверная смерть досталась Фульвию, а после его ещё потыкали

мечами для верности. Интересно, чем эта туша так насолила степнякам?

Меч Истины разгибается и говорит уверенно:

– В городе есть их союзники. Они открыли ворота и впустили отряд степняков. Отряд нанёс молниеносный удар и скрылся прежде, чем подоспела армия. У гуннов есть союзники, - повторяет он. Заканчивает с горькой усмешкой. – И этим союзникам платят римским серебром.

Я машинально тряхнул кошелёк убитого лазутчика. В нём ещё оставались деньги.

– Ты в этом уверен, Меч Истины? – раздаётся за нашими спинами. Я с трудом узнаю голос Квириния. И выглядит он иначе в сверкающих доспехах и алом плаще легата Новиодума.

– Так уверен, что хоть вызов бросай, - поднимает голову мой друг.

К моему удивлению Квириний не пожелал немедленно выслушать доводы Меча. Он обходит его, разглядывая так, словно видит впервые.

– А ведь ты не уехал, Визарий! Совсем не боишься за свою жизнь? Или так уверен, что тебя не тронут?

Сказать, что я удивлён – ничего не сказать. Надо видеть, как удивлён Визарий.

– Грат, не думаешь же ты…

Горькая усмешка прорезает лицо легата морщинами:

– А что я должен думать, когда видел тебя в шатре Ругиллы хлебающим их кислое пойло? Тебя принимали, как гостя. Очень дорогого гостя, Визарий! – его голос становится угрожающим. Это привлекает солдат.

– А что я должен думать, зная, что ты давно без работы, и видя, как денарии, сыплются у тебя из рук?

Теперь легат гремит так, что слышно на другом конце Новиодума. Сейчас к нам сбегутся все, кто ещё жив. Покойники и так уже тут.

– А что я должен думать, когда у тебя оказывается фибула, потерянная в сражении с дорогими твоему сердцу гуннами? Какая мысль приходит ТЕБЕ на ум, Меч Истины?

Визарий говорит очень тихо:

– Мысль, что ты ошибаешься, мой друг.

Но Квириний уже сделал знак воинам.

– Ну, это совсем лишнее, - бурчит Визарий, когда ему заламывают руки.

Но солдаты Империи наслышаны, как дерётся Меч Истины. Поэтому вяжут его очень старательно.

*

Невозможные вещи на свете есть. Но их немного. Так любит говорить Визарий. А потом обычно добавляет: «Особенно для богов».

Кажется, боги поднатужились и сотворили невозможную вещь: Меч Истины сам обвинён в преступлении. И что с этим делать прикажете?

Бывал я в безвыходных ситуациях, и не так давно. Ровнёхонько пять месяцев назад, когда сгорел храм в землях угорского племени, у которого я тогда кормился. Положение – хуже не придумаешь! Бежать нельзя, не к лицу это воину. Оставаться – смерть. Причём неизвестно, какая хуже: та, что мне могли учинить по приказу обиженного жреца, или та, что нёс Меч Истины. Моё счастье, что Мечом оказался долговязый умник. Было бы мне легче, если б судья сам помер, убив меня безвинно?