Меч Королей
Шрифт:
Никто не шевельнулся. Они знали, что побеждены, и надеялись только на то, что мы оставим их в живых. Юнец, у которого поверх кольчуги висело распятие на серебряной цепи, последний раз ударил мечом, понял, что остался в одиночестве, и, к моему удивлению, спрыгнул с носовой площадки и сделал два шага ко мне.
— Ты Утредэрв? — спросил он.
— Так меня называют, — спокойно признал я.
— Нас послали убить тебя.
— Вы не первые, кому дали такое поручение. Кто ты?
— Я избранный Богом.
Шлем, обрамляющий его лицо,
— Есть ли у избранного богом имя? — спросил я, бросив Осви Осиное жало и вытащив Вздох змея из выстланных овечьей шерстью ножен. Похоже, избранный богом решил сражаться, причем в одиночку, значит, у Вздоха Змея будет возможность выплеснуть ярость.
— Мое имя ведает Бог, — надменно ответил юнец, повернулся и крикнул: — Отче!
— Да, сын мой? — отозвался хриплый голос. Среди воинов на носу стоял священник, я узнал по резкому голосу, что именно он вдохновлял бойню.
— Если умру здесь, отправлюсь ли я в рай? — горячо спросил юнец.
— Сегодня же ты будешь рядом с Богом, сын мой. Будешь среди благословенных святых! Так исполни же волю Божью!
Молодой человек на мгновение опустился на колени, закрыл глаза и неловко перекрестился рукой с мечом. Воины Эгиля, мои люди и выжившие враги наблюдали за ним, и я заметил, что христиане в моей команде тоже осенили себя крестом. Молились ли они за меня, или просили прощения за то, что захватили корабли с крестом на носу?
— Не будь дураком, парень, — сказал я.
— Я не дурак, — гордо сказал он. — Бог не выбирает дураков исполнять волю его.
— Это какую же?
— Избавить землю от твоей нечестивости.
— Мой опыт подсказывает, — сказал я, — что твой бог почти всегда выбирает дураков.
— Значит, я буду Божьим дураком, — с вызовом сказал он. Позади него раздался стук, он удивленно обернулся и увидел, что еще один из его соратников бросил меч и копье. — Тебе следовало бы иметь больше веры, — упрекнул его он, повернулся ко мне и бросился вперед.
Конечно, он был храбрым. Храбрым глупцом. Он знал, что умрет. Может, не от моей руки, но если бы ему удалось меня прикончить, мои люди безжалостно изрубили бы его на куски, а значит, глупец знал, что ему осталось жить всего несколько минут, и все же верил в другую жизнь в залитой светом скуке христианского рая. А верил ли он в то, что убьет меня? В битве ничто не определено. Он мог бы меня убить, если бы умел обращаться с мечом и щитом, как хороший воин, но я подозревал, что его вера основана не на мастерстве. Он считал, что победу дарует ему бог, его подстегивала именно эта дурацкая мысль.
Пока он молился, я вытащил руку из ремней щита и теперь держал его за край. Если противник это и заметил, то ни о чем не догадался. Я опустил и щит, и меч, дождался, пока враг окажется в шести или семи шагах, отвел левую руку назад и бросил щит. Бросил низко и со всей силы, прямо по ногам, и конечно
—Ты и правда так торопишься умереть? — спросил я.
Он пытался вырваться, потом ударил меня окованной кромкой щита, и тот хлопнул меня по бедру, не причинив вреда.
— Дай мне другой меч! — потребовал он.
Я расхохотался.
— Отвечай, глупец. Ты правда так торопишься умереть?
— Бог велел мне убить тебя!
— Точнее, убить меня тебе велел священник, вливающий яд в твои уши.
Он снова ударил меня щитом, пришлось даже отвести его Вздохом змея.
— Бог мне велел, — повторил он.
— Значит, пригвожденный бог такой же глупец, как и ты, — бросил я. — Откуда ты, дурень?
Он молчал, но я стиснул его запястье и заломил руку за спину.
— Из Уэссекса, — пробормотал он.
— Это я и так сообразил по твоему акценту. Откуда именно?
— Из Андеферы, — неохотно признался он.
— Андефера в Вилтунскире, — сказал я, и он кивнул. — И тамошний олдермен – Этельхельм, — добавил я и заметил, как юнец съежился, когда я произнес это имя. — Брось меч, парень.
Он противился, но я снова вывернул ему запястье, и сломанный меч выпал из его рук. Судя по украшенной золотым плетением рукояти, это был дорогой меч, однако он раскололся от удара Вздоха Змея. Я кинул обломок Осви.
— Забирай этого праведного дурака, привяжи к мачте Спирхафока, — сказал я. — Пусть живет.
— А Спирхафок может и не выжить, — сухо произнёс Финан. — Он тонет.
Бросив взгляд через палубу захваченного корабля, я увидел, что Финан прав.
Спирхафок погружался в воду.
При таране первого вражеского корабля треснули две доски обшивки, и теперь вода заливала нос. К тому времени, как я добрался туда, он уже осел на нос. Гербрухт, великан-фриз, вырвал доски с палубы, и сейчас мои люди перетаскивали балластные камни на корму, чтобы уравновесить корабль.
— Мы можем закрыть пробоину, господин! — крикнул Гербрухт. — Течь только с одного бока.
— Тебе нужны люди? — крикнул я в ответ.
— Справимся!
Вслед за мной на корму Спирхафока последовал Эгиль.
— А последнего не поймаем, — сказал он, глядя на самый мелкий корабль, который сейчас почти достиг южного горизонта.
— Я надеюсь, этот мы спасем, — мрачно произнёс я. Гербрухт, может, и не сомневался, что справится с течью Спирхафока, но ветер усиливался, и поднимались волны. Десяток человек вычерпывали воду, некоторые использовали для этого шлемы. — В любом случае, — продолжал я, — мы можем вернуться домой на одном из тех, — я кивнул в сторону двух кораблей, — что мы захватили.