Меч любви

Романович Роман

Удивительно другое. Как Блохина, у которой раза в два меньше звёзд, чем у меня, во всей этой кутерьме сумела уцелеть. Пришёл я в себя не сразу, но то, как она зашевелилась, выругалась, высказала всё своё недоумение по поводу того, что до сих пор жива, как собралась с мыслью, как окликнула меня, как не получила ответа и попыталась мне помочь — это я всё заметил. Зато упустил, как Елена достигла отчаяния и, стукнув меня кулаком по рёбрам, отчего я издал стон боли, более чем искренний, полезла целоваться.

Кажется, снова удивились все. Я, которого начали целовать. Сама Блохина, что додумалась до такого экспресс -лечения,

явно на стрессе вспомнив прошлые удачные практики исцеления. Медведь, который ночью прогуливался мимо и удивился, чем здесь люди занимаются. Храмовник, вампирша и демонолог, которые сцепились между собой. И если насчёт медведя не уверен, как и в отношении последней троицы, то я вот удивился — изрядно. Я и так уже пришёл в себя. Достаточно, чтобы не помереть. Вставать не спешил, потому что прийти в себя, чтобы открыть глаза и прийти в себя, чтобы куда-то бежать — это несколько разные вещи, а я не был уверен, что моя спина после неравного боя со стволом дерева и землёй в достаточной мере цела. Но оказалось, что цела. Выяснил я это, когда руки сами легли на талию девушки и прижали её поближе. Неумелый поцелуй стал более умелым. Я, так сказать, ответил. Девушка, так сказать, озадачилась, что с этим делать, но победили древние инстинкты. В смысле, она тоже ответила, но спустя несколько секунд спохватилась, отстранилась и стукнула меня кулачком ещё раз.

— Господин Эварницкий, должна заметить, вы слишком много себе позволяете.

— Товарищ комиссар, должен заметить, вы определённо стали лучше целоваться.

— Должна заметить, талия у девушки находится выше.

— Должен заметить, то, что ниже, мне тоже очень понравилось.

— Вы пошляк и самодур.

— А у вас появилась дурная привычка целовать меня, когда я страдаю.

— Я думала, вы умерли!

— Определённо. Ваши поцелуи по-прежнему способны воскресить меня.

— Дурак, — буркнула она и отстранилась.

— Дурак или нет, но ситуация неоднозначная, — поднялся я.

— Неоднозначная? Этот больной мудак надел на меня ошейник-бомбу! Потом пришёл минотавр с пулемётом! А дальше кто-то разрезал поезд на две части!

— То есть демонолога и вампиршу, которая завладела пулемётом, ты не заметила?

— Какого ещё демонолога?!

— Того, что разрезал поезд. Я всякие видео смотрел, что могут сильные одарённые, но это было круто.

— Разрезать поезд — круто?!

— Тебе не понравилось?

— Мне особо понравилось, что мой чемодан, документы и ноутбук с телефоном остались в купе. По всей видимости, безвозвратно утерянные! Но это меньшая из моих проблем, потому что логика подсказывает, что наши трудности не закончились. Не так ли, господин Эварницкий? — едко спросила она.

— Слушай, чего ты сердишься? Я ведь честно предложил тебе не садиться в поезд. И да, если бы я не сел, это бы ничего не поменяло. Тебя бы всё равно поймали, чтобы шантажировать меня. Наверное. Здесь, конечно, не угадаешь.

— Тогда какой смысл в вашей социальной аскетичности, если ни любви, ни дружбы, а невинных девушек всё равно похищают?! — продолжила она возмущаться.

— Ты правда хочешь об этом поболтать? Лучше помоги найти молот. И крыло. Надо бы валить отсюда.

Подтверждая сказанное, дал знать о себе затаившийся медведь. Рыкнул, захрустел ветками, на что Елена взвизгнула,

прижалась ко мне посильнее, а медведь, рыкнув ещё разок, что-то типа «Дебилы… ть!» убежал в другую от нас сторону.

— Что это? — шёпотом спросила Елена.

— Страсть? — сжал я её ягодицу.

— Я тебя придушу, — прошипела она.

— Товарищу комиссару нравятся игры с удушением?

— Что? — растерялась Блохина. — Да ты совсем псих! И хватит меня лапать!

— Смею заметить, товарищ комиссар, что раз уж связались со мной, и раз уж всех неприятностей нельзя избежать, лучше научиться получать от них удовольствие.

— Романтика поездов дальнего следования, красавчик-герой в попутчиках и многочисленные враги? Это хорошо на страницах книги, а не в реальной жизни!

— Вот только героем меня называть не надо, — поморщился я. — Хватит и красавчика.

— У господина Эварницкого есть болевая точка? — обрадовалась Елена. — Как скажет мой герой.

— Злая ты, товарищ комиссар. Давай артефакты искать.

Чем мы и занялись. Для чего Елене потребовалось слезть с меня. Сделала она это максимально травмирующим способом, попытавшись отомстить с помощью острых локотков и ёрзанья. Я ответил тем, что сделал вид, будто мне больно. Не с моим количеством звёзд страдать от такого. Оказавшись снова в положении стоя, достал фонарик. Мы пробрались через ту просеку, которую проделали, и, на удивление, без всяких сложней нашли нужное. Молот я неплохо чувствую, с ним вообще никаких проблем. Крыло же зависло в воздухе, точнее, попыталось, застряло в ветках и тихо гудело.

— Какой у нас план? — спросила Елена.

— Кажется, пора тебя повысить в звании. Будешь не комиссаром, а товарищем генералом.

— Ну ты герой, конечно, на девушку всё сваливать.

— Думаешь, не стоит? Тогда запрыгивай на крыло и на всех парах мчи до ближайшего населённого пункта. Там выходи на связь с кураторами.

— Я тебя здесь не оставлю.

— Это ещё почему?

— Стоило мне остаться одной, как меня взяли в плен!

— Ах вот оно что. Я уж понадеялся, что это иррациональная забота, продиктованная симпатией.

— Слишком много хочешь, — фыркнула девушка.

— Тогда как насчёт объятий?

— Даже не думай.

— Как ты тогда собираешься лететь со мной?

Блохина что-то прошипела себе под нос, и я постарался это не расслышать. Она подошла, я подхватил её на руки. Держать и девушку, и молот, и как-то забираться на крыло, ещё и балансируя всё это, — задача, достойная всех моих звёзд. Взгромоздившись, медленно двинул наверх. Поднялся над деревьями и ушёл в сторону. Лететь по пути следования поезда было чревато тем, что нарвёмся на выживших к этому моменту. Лететь над лесом было чревато чем угодно. Как и лететь назад. Но моё крыло едва держало нас всех. Подача дополнительной энергии не особо-то работала. Кажется, несмотря на все ухищрения, артефакт всё же повредился. Что здесь скажешь. Оставалось чертыхаться про себя и думать, что профессиональные команды артефакторов отличаются ещё тем, что имеют возможности провести испытания изделий в самых разных условиях. В общем, я вырулил обратно к железной дороге. Здесь хотя бы не цепанёшь макушки деревьев и не навернёшься с высоты. Разве что получится навернуться с малой высоты, прямо на рельсы, но лучше уж так.