Шрифт:
Пролог
Скорый «Тиходонск – Москва», который тиходонцы со времен всеобщего дефицита по инерции называют «колбасной электричкой», а москвичи никак не называют по причине полного безразличия к сотням периферийных поездов, набивающих столицу лишними ртами, прибыл на Казанский вокзал точно по расписанию, что само по себе уже было подозрительно.
Хотя это случилось в начале января, день выдался таким солнечным и теплым, что к вечеру снег на железнодорожных насыпях подтаял, и вся помойка, которая скрывалась
Но дело было вовсе не в помойке.
Состав, который отправлялся из Тиходонска, насчитывал девятнадцать вагонов. В Москву прибыло восемнадцать. Один вагон пропал в пути. Не какой-нибудь там общий или плацкартный, а дорогой спальный вагон категории люкс с мягкой плюшевой отделкой, белоснежным постельным бельем без единой дырочки, чистыми туалетами, симпатичной проводницей по имени Людочка и пассажирами, среди которых было три ребенка.
Вся эта ерунда вскрылась, когда к начальнику поезда подбежал Людочкин жених по имени Дима. Он каждый раз встречал ее из рейса и отвозил домой в Медведково, а по дороге еще успевал забросить ей два томагавка где-нибудь в роще или на пустыре.
И вот этот жених сказал:
– Где моя Людочка, я не понял?
Начальник ответил:
– Наверное, уехала. Откуда я знаю?
– Она уехала вместе с вагоном? – еще раз не понял Дима.
– Не знаю, – буркнул начальник и убежал, потому что состав вот-вот должны отогнать на запасные пути, а проводницы, эти ленивые сучьи дочки, еще не выгрузили грязное белье.
– Дурдом, – сказал Дима. И, подумав, добавил универсальное: – Вашу мать.
Он не стал больше ни о чем спрашивать и пошел сначала к начальнику вокзала, а потом в милицию. Никто не хотел слушать жениха Диму, потому что вагоны вместе с пассажирами и проводницами просто так не пропадают, и самое логичное объяснение всему – это то, что суматошный заявитель или пьяный, или чокнутый.
Но Дима не был пьян. Он полгода как «зашился», он даже кефир не пьет – правда, нервы совсем ни к черту стали, вот как. И на чокнутого он не походил, те всегда более требовательны и агрессивны. А он обычный работящий парень, как из советского производственного кино. И он ничего не требовал, не хамил и не кричал, просто объяснял: «Да вы сами гляньте, нет Людочки, и вагона ее нет!» И показывал пальцем в сторону перрона, у которого стоял забрызганный синий состав с красной полосой.
В конечном счете к нему прониклись, дали стакан воды и попробовали успокоить. Кому-то пришло в голову подсчитать вагоны. Подсчитали, точно – восемнадцать. Потом позвонили в Тиходонск, спросили: почему? Там посмеялись и ответили: да ну вас к лешему, мужики, еще далеко до первого апреля…
Вызвали начальника состава и проводников. Никто ничего не знал. Прошлым вечером Людочка выпивала с коллегами в шестом вагоне, в одиннадцать тридцать она ушла к себе вместе с Женей. Кто такой Женя? Да проводник, кто ж еще; его вагон был соседним с Людочкиным «СВ». Людочка – в девятнадцатом, самом последнем, Женя – в восемнадцатом, купейном.
У жениха Димы сразу захлюпало под мышками. Он подался вперед: где этот ваш Женя?
И в самом деле – где он?
Жени не было. И вообще с самого утра никто его, как выяснилось, не видел. Правда, восемнадцатый вагон был на месте.
Бригадир проводников сказал:
– Может, он в Малаховке вышел?.. Там у него мать живет.
Начальник
– Пусть ваш Женя хоть к чертовой бабушке в Хайфу съезжает. Мне нужны пассажиры, ровно двадцать человек, включая трех детей. Где они? Или мне двадцать розыскных дел заводить? Тогда мне первому дадут под зад коленом!
Поморщившись от такой перспективы, начальник розыска сурово надулся и перевел строгий взгляд на подчиненных – восьмерых замороченных оперов.
– А я вам всем задницы надеру! Ищите, бездельники, ищите!
Стали искать, но, как часто в подобных случаях бывает, пропавшие нашлись сами. На вторые сутки обнаружился Женя – голый, под мостом через речку Чир, что в северной части Тиходонского края. У Жени был разорван рот, далее сквозь череп до самого затылка был пробит широкий сквозной тоннель. Людочку нашли на день позже, в середине января. Обнаженное тело проводницы лежало у насыпи, в глубоком сугробе, среди всякого мусора. Пожилой бомж из Кротово, первым обнаруживший находку, был сильно напуган, но все же заглянул в сторожку обходчика и сообщил о страшной находке.
Экспертиза показала: оба погибли в ночь на двенадцатое, приблизительно в одно время. Смерть проводницы наступила от перелома шейных позвонков, перед этим ее пытались задушить, но как-то неудачно. Проводнику выстрелили в рот из крупнокалиберного охотничьего ружья, возможно обреза.
А вагон № 19 вместе со всеми двадцатью пассажирами, включая трех детей, так и не нашли. Они будто испарились.
Двенадцатого февраля, спустя месяц после происшествия, испарились оба машиниста, которые вели тот злополучный состав. Каждый из них отправился утром на работу, но до пункта назначения не дошел никто. Тринадцатого исчез жених Дима. Накануне вечером он был необычайно возбужден и в разговоре с соседом по площадке обмолвился: «Кранты, Гриш, я нашел, что искал».
Следственная группа была обвешана рабочими версиями и гипотезами, как яблоня по осени. Но стоило надкусить один из этих кислых плодов, как он тут же летел в мусорную корзину… Ладно, можно предположить, что пассажиры вагона № 19 были убиты и растворены в цистерне с окислителем для ракетного топлива. Или похоронены в яме с негашеной известью. Или тайно вывезены на рабовладельческий рынок в Афганистан. Или похищены инопланетянами. Но – кому это надо? Зачем? И главное: куда делся огромный пятнадцатитонный цельнометаллический вагон, черт его дери?
Были и другие вопросы, помельче.
Например, никто из родственников пропавших без вести так и не появился на горизонте, никто не поинтересовался, положена ли им какая-нибудь страховка (а это живые две сотни долларов на нос), никто не бомбил Министерство путей сообщения жалобами и угрозами. Будто ничего и не случилось. Ответ напрашивался сам собой: пассажирами девятнадцатого вагона являлись «мертвые души», призраки. Версия вроде бы неплохая. Но железнодорожные кассиры в Тиходонске утверждали, что продавали билеты реальным людям из плоти и крови, по вполне настоящим документам. И милицейский наряд подтвердил, что перед отправлением девятнадцатый вагон был забит под завязку, а старушка Мартыновна из Миллерово, торгующая на перроне сигаретами, водкой и закуской вразнос, говорила, что три молодых парня из последнего вагона, купили у нее блок «Мальборо-Лайт», четыре бутылки водки и баллон соленых помидоров. Причем выглядели они вполне реально: крепкие, спортивные, с короткими стрижками, похожи на борцов. А может – на боксеров…