Меч с камнем. Том 2
Шрифт:
Так он пролежал довольно долго. Ночь постепенно вступила в свои права, на тёмном небе засияли незнакомые созвездия. Огонь погас — в кораблике особенно нечему было гореть, а живые ветви и листья деревьев, набившиеся внутрь, окончательно его загасили, и он не успел добраться до беспомощных людей. Немного погодя корпус штурмовика окончательно остыл, и внутрь его начал пробираться ночной холод. Роб-Роя он заставил дрожать мелкой дрожью, зато не давал потерять сознание и помог организму постепенно оправиться от последствий удара.
Через некоторое время к графу вернулась способность нормально дышать, с хрипом, но всё-таки. Пошевелиться было очень тяжело, он даже
Лейтенант в кресле был недвижим, но видимых внешних повреждений у него не было. Постепенно силы вернулись к графу, он встал, держась за край обшивки в том месте, где раньше было обзорное стекло, нечеловеческим усилием всех мышц и воли подтянулся, влез на поверхность корпуса кораблика, медленно перебрался через спрессованные падением ветви и листья, ухватился за толстый сук и тяжело спрыгнул на землю. Прыжок отозвался тупой, но сильной болью в позвоночнике, граф со стоном повалился на груду сухих прошлогодних листьев и так пролежал около часа. Затем он ощупал спину, — вроде бы всё было в порядке, смещения позвонков не было, — и пояс, на котором висела кобура с пистолетом и фонарик. Лицо распухло от укусов кровососущих насекомых, которых здесь было довольно много, и которые не преминули воспользоваться беспомощностью человека. Прошёл ещё час, другой. Роб-Рой коротал ночь, отбиваясь от назойливых комаров и изредка включая фонарик, чтобы посмотреть на часы. Потом он задремал, согревшись в ворохе листьев, а когда проснулся, приближался рассвет.
Комары исчезли, словно он всех перебил, небо светлело, и с него стали исчезать звёзды. Сон подкрепил графа, он теперь был полон сил и решимости, к тому же чувствовал зверский голод. Штурмовик висел над ним на ветках бесформенной чёрно-серой массой, из него медленно, размеренно, словно кровь, капала жидкость из приводов, смешанная с изотопным топливом. Роб-Рой снова поднялся наверх и забрался в кабину. Лейтенант лежал все так же неподвижно, но лезвие ножа, вытащенного из-за спинки кресла и поднесенное ко рту, слегка запотело, он был жив и дышал.
Несчастному Хэнсону повезло меньше, у него не только была свернута шея, но и лицо превратилось в жуткую маску, с одной стороны голова обгорела до самой кости. Сам Роб-Рой отделался хорошей встряской спинного мозга, дававшей о себе знать в течение следующей недели, да десятками дырочек в униформе и мелких ожогов на лице от раскаленных осколков обзорного стекла, брызнувших во все стороны во время атаки безжалостного противника. Вытащить адъютанта и погибшего офицера из кораблика стоило просто нечеловеческих усилий. Но граф с честью справился с этой задачей, несмотря на боль в спине, и когда взошло солнце, он уже рыл неглубокую могилу, используя толстый сучок и походный нож.
Похоронив тело погибшего товарища, он насыпал сверху небольшой холмик, подровнял его, как сумел, и положил в ногах покойного армейскую кепку, которую тот носил. Затем
Выстрелы перебили два самых толстых сучка, и машина, увлекаемая вниз собственным весом, тяжело и с шумом рухнула на землю, образовав груду обгоревшего металла и шлака. Патронов оставалось чуть больше десятка, Роб-Рой зарядил полностью пистолет, а оставшиеся разложил по карманам. Потом он подошёл к неподвижно лежащему адъютанту, ухватился за его мундир и потащил через перелесок в сторону шумящей неподалеку речушки. Спина всё болела, и ни поднять лейтенанта на закорки, ни тащить его достаточно быстро было невозможно. Но мысль о прохладной воде заставила графа удвоить усилия.
Перелесок тем временем, совершенно не обращая внимания на незваных пришельцев, жил своей обычной жизнью: пересвистывались птицы, лопоча, бегали по деревьям рыжие зверьки, из под самых ног выскочил и умчался прочь лопоухий длинноногий грызун, петляя между стволами. Наверху резко затрещала большая белобокая птица, она орала над головой до самого берега речушки. А вот и пляжик — лес немного отступил, образовав полукруг, засыпанный мелким песком. Однако здесь графа ждало разочарование: узкая быстрая горная речушка была явно вулканического происхождения, вода оказалась теплой и отвратительной на вкус, а на дне, видимые сквозь толщу воды, валялись желтые кусочки серы. Течение перекатывало их и постепенно уносило дальше.
Осмотревшись, Роб-Рой заметил в стороне от пляжа, там, где уже начинались могучие деревья, небольшой родничок. Он подтащил лейтенанта к краю ямки, из которой бил ключ, жадно напился, а затем стал брызгать холодной водой, — она была ледяная, даже ломило кости на руках, — в лицо товарищу. Тот заметно вздрогнул, и тогда граф ударил его сначала по одной щеке, затем по другой. Из груди адъютанта вырвался стон, но в сознание он не пришёл. Тогда Роб-Рой усадил его спиной к дереву и из пригоршни резко плеснул в лицо раз, второй. Это подействовало, эт Дрейвер вздрогнул ещё раз и открыл глаза.
— Что случилось? Где мы? — пробормотал он, машинально стряхивая капли воды с одежды.
— Оригинальный вопрос, — усмехнулся опальный граф, — я бы и сам хотел это знать. Мы неподалеку от места, где хотели приземлиться.
— Я вспомнил, нас сбили, — глухо произнёс эт Дрейвер, — похоже, отключился от удара при падении. Он был совсем иной, чем те примитивные реактивные самолеты, с которыми мы походя разделались, словно не из этого мира. А оружие…
— Высокотемпературная плазма, маленькая частица звёздного вещества, раскалённая добела. Наш штурмовик, броню которого не пробивают даже мелкие метеориты, был сильно оплавлен, когда я увидел его снаружи в свете солнца, особенно досталось двигателям, они слились в сплошную массу. Повезло, что мы вообще остались в живых, погиб только Хэнсон. Я уже похоронил его.
— Благодарю вас, монсоэро… Пить хочется. Это ручей?
— В ручье вода непригодная, вот родник есть.
Эт Дрейвер поднялся, пошатываясь, побрёл к берегу, присел на корточки и принялся умываться. Это освежило его и придало сил. Когда он вернулся к роднику, граф наполнял свою помятую, но, к счастью, не прохудившуюся фляжку свежей водой.
— Куда вы предполагаете идти, монсоэро? Насколько я понял, это та самая речка, что течёт через лес, над которым нас сбили?
— Да, она. Ручей, речка… Аппарат появился… Вон там, — он показал рукой, — надо идти в ту сторону. Я думаю, нам лучше примкнуть к технически развитой стороне.