Меч Севера
Шрифт:
Полумаг катился по лабиринту узких улочек, которые, прихотливо извиваясь, уходили от гавани, и намеренно избегал улиц пошире. Благодаря вновь обретенной славе он больше не подвергался случайным насмешкам. Вместо этого, вопреки всем свидетельствам обратного, жители Сонливии обращались с ним как с чародеем, дружественным к местному населению.
«Зачем же очевидной истине портить хорошую историю?»
Поток людей, приходящих в книгохранилище за неким магическим благодеянием, чуть не свел его с ума, и он пригрозил наслать хреноотгнивательное проклятье на очередного придурка, который
Полная абсурдность этой ситуации в целом до сих пор его забавляла. Тиран Салазар — возможно, самый могущественный чародей из всех, кто когда–либо жил на свете, — побежден им, Полумагом?!.
Он хихикнул и тут же пожалел об этом, ощутив зловоние застарелого дерьма. В результате короткой войны с Телассой городское хозяйство Сонливии пришло в жалкое состояние. Груды гниющего мусора заполонили дренажную канаву на этой улице. Образовавшаяся гора отбросов покрылась огромными черными мухами и кишела личинками. Полумаг задержал дыхание и безмолвно выругался, прохлюпав ненароком по груде дерьма.
Он обливался потом, добравшись до книгохранилища — непривлекательного здания, где помещалось крупнейшее в городе собрание книг, не считая грандиозной библиотеки Обелиска, которая, к счастью, осталась невредимой после недавнего разрушения башни. Мало что доставляло удовольствие Эремулу. Книги оставались в числе немногого, чему находилось место в его черством сердце, наряду с неряшливым маленьким существом, что встретило его, виляя хвостом, когда он распахнул дверь.
— Ты ждал меня, — воскликнул Эремул, поднимая и сажая на колени каштановую дворняжку. Тайро принялся радостно облизывать его лицо. Песик едва не утонул в ту ночь, когда Салазар уничтожил Призрачный Порт, но удивительно быстро оправился и привязался к новому хозяину.
«Теперь мы с ним — не разлей вода. Хотя это, возможно, неудачная аналогия с учетом обстоятельств».
Он улыбнулся, ему нравилось дружелюбие собачки. Как иногда приятно улыбнуться — это короткая передышка от непрерывной череды злоключений, которые преследовали его год за годом.
«Страшно искалеченный прежним лордом–магом; вынужденный стать осведомителем, доносящим Алой Страже… Как быстро может все измениться».
Его взгляд упал на метлу, стоящую в углу комнаты, за стопкой книг, и улыбка тут же сменилась хмурым взглядом.
«Преданный собственным слугой… Кем же ты был, Айзек? Чем ты был?»
Эти вопросы в последнее время преследовали его постоянно. Ему необходимо чем–то заполнить пустоту, оставшуюся в нем после смерти Салазара. Желание отомстить поддерживало его в самые трудные минуты, заставляло не сдаваться, не падать духом. И без него он ощущал в душе только вот эту странную опустошенность.
«Великие поэты насочиняли много различной чуши. Ненависть гораздо более сильное чувство, чем любовь. С ее помощью человек куда быстрее достигает заветной цели».
Ему предложили нового слугу — в качестве привилегии, соответствовавшей его положению члена нового Большого Совета. Поразмыслив над этим предложением, Эремул отклонил его. Он лишился того, что его поддерживало: своей ненависти и существа, которое было Айзеком. Тем не менее он обнаружил, к своему удивлению, что
Эремул нежно опустил Тайро на пол. Пару раз тявкнув, песик отправился под стол. Полумаг покатился было по хранилищу к умывальной, страстно желая избавиться от зловония города, но остановился, заметив, что с книгой на его столе что- то не так. Это был древний текст, в котором описывались главные расы северных земель во времена Века Легенд. Когда он ушел из дома сегодня утром, он читал про старшую расу, известную как Исчезнувшие. Сейчас книга каким–то образом оказалась открытой на странице, описывающей грубого зеленошкурого гуманоида.
Он воспользовался своей магией и проверил невидимые охранные заклятья, которые оберегали дом от вторжения. Они должны были сработать, если бы кто–нибудь попытался проникнуть в книгохранилище. Но заклятья остались непотревоженными.
Осмотрев комнату, Эремул не нашел никаких признаков проникновения. Тайро вытянул голову из своего убежища и зевнул. Полумаг приподнял бровь.
— Кажется, у тебя развился вкус к древней истории. Благодарю за то, что не обслюнявил книгу.
Тайро осовело наблюдал за ним. Затем выскочил из–под стола и попытался снова заползти на колени к Эремулу, возбужденно сверкая глазами и покачивая головой, желая, чтобы ему почесали за ухом.
— Надеюсь, ты не нагадишь на что–нибудь ценное, пока я буду в Обелиске, — сказал Полумаг. Он старался, чтобы это прозвучало осуждающе, но, говоря это, улыбался.
В зале Большого Совета было чрезмерно тепло, несмотря на поздний час. Из–за удушающей жары, словоблудия магистратов по обе стороны от него и беспрестанного стука молотков, долетающего издали, у Эремула разболелась голова. Его раздражение только возросло оттого, что Великий Регент города решил заставить их всех томиться в ожидании.
Нахмурившись, он окинул взглядом людей в мантиях, сидящих вокруг огромного стола темного дерева, который занимал большую часть зала. Канцлер Ардлинг был одним из немногих магистратов, переживших предыдущий режим. Встретив его взгляд, седой управляющий городскими финансами отвел глаза. Слева от него Реми спорил с магистратом, чью сферу ответственности Эремулу никак не удавалось вспомнить. Какое бы темное дело ни сотворил новый магистр информации, чтобы заслужить свое место в Совете, оно явно терзало его и не давало ему покоя. В дыхании Реми Полумаг почуял алкоголь. Уже не впервые этот мерзкий главарь соглядатаев являлся на заседание Совета, изрядно набравшись.
«Из всех качеств, которыми должен обладать городской магистрат, совесть — возможно, наименее желаемое. Она погубит человека быстрее, чем любая подлая интрига соперника».
Эремул прекрасно осознавал всю нелепость того, что он возвысился до уровня члена Совета. Кому–то надо было приписать заслугу уничтожения Салазара после таинственного исчезновения его подлинного убийцы. Бремя роли героя легло на плечи Эремула — роли, которую, как подразумевалось, он должен сыграть, если не хочет так же внезапно и бесследно исчезнуть, или быть найденным плавающим в гавани лицом вниз. Как магистр магии, он не мог реально влиять на управление городом. Но, по правде говоря, этого не мог никто из присутствовавших.