Меч Шаннары
Шрифт:
Гномы и тролли быстро спустили на равнину подвесные мосты, укрепив их снизу камнями и бревнами, оставшимися от сожженных штурмовых платформ. Потом на виду у защитников города северяне протащили через лагерь три громадные осадные башни-тарана, каждая — высотой чуть ли не с внешнюю стену, и поставили их на дальней границе лагеря, но так, чтобы их можно было разглядеть с городских стен. Ясно, что это был прием психологического давления на защитников осажденного Тирзиса.
Из сторожевой башни над городскими воротами Балинор бесстрастно наблюдал за манипуляциями неприятеля. Он принялся было обдумывать план ночной вылазки в лагерь северян, чтобы поджечь
Нахмурившись, Балинор покачал головой. Во всей тактике северян было что-то странное, но король Каллахорна никак не мог понять, что именно. Вряд ли они надеются, что тараны пробьют внешнюю стену. Они должны понимать, что это им не удастся. Значит, у них на уме что-то другое. Уже в сотый раз Балинор задал себе вопрос, успеет ли эльфийская армия вовремя добраться до осажденного Тирзиса. Эвентин не должен подвести. Коротко распорядившись выставить на ночь двойные дозоры, король Каллахорна пригласил своих друзей и командующих Легионом, стоящих тут же, в башне, отужинать с ним.
Небольшой отряд всадников, скрывшись в густой роще на вершине низкого горного кряжа в нескольких милях к западу от Тирзиса, с ужасом смотрел на кровавую битву внизу. Смеркалось. Северяне уже готовились к завтрашнему штурму: отсюда, с горы, были хорошо видны три громадные осадные башни.
— Нужно послать к ним гонца, — прошептал Джон Лин Сандор. — Балинор должен знать, что наша армия уже вышла.
Флик выжидающе посмотрел на Эвентина. Король, не отрываясь, глядел на осажденный город внизу, его глаза сверкали.
— Я верю, что армия вышла, — едва слышно пробормотал эльфийский король. — Брина нет уже три дня. Если завтра он не вернется, я пойду сам.
Джон Лин положил широкую ладонь на здоровое плечо своего друга и короля.
— Ты еще слаб, Эвентин, для такого похода. Твой брат не может тебя подвести. А Балинор — опытный воин. Ни разу за всю историю Тирзиса враг не входил в город. Легион продержится. Они выстоят.
Флик вновь взглянул на город и вспомнил о друзьях. Менион сейчас должен быть в Тирзисе. Горец, конечно, не может знать, что стало с Фликом и где сейчас Эвентин. Интересно, подумал долинец, куда подевался Алланон? Когда Флик вернулся с отрядом эльфов, друид безо всякой на то причины покинул их и ушел в неизвестном направлении. Хотя Алланон с самого начала открывал им далеко не все, он никогда не уходил, не объяснив если не зачем, то хотя бы куда он идет. Может, друид сказал Эвентину…
— Город окружен. Там везде — посты, — заговорил Эвентин. — Нам будет сложно прорваться сквозь вражеские кордоны. Но ты прав, Джон Лин, Балинор должен знать, что мы не забыли о нем.
— У нас недостаточно сил, чтобы пробиться к Тирзису. И даже чтобы ударить по арьергарду врага, — задумчиво проговорил Сандор. — Но…
Он указал глазами на громадные осадные башни.
— Хватит на небольшую диверсию, — многозначительно закончил король.
Около полуночи Балинора поспешно вызвали на сторожевую башню над городскими воротами. Гендель, Менион, Дарин и Даел уже были там и с изумлением смотрели на суматоху, царившую в лагере врага. Там вовсю полыхали осадные башни, освещая пространство на многие мили.
Рассвет третьего дня осады был угрюмым и серым. Мрачная тишина окутала землю Каллахорна. Две армии, севера и юга, застыли в напряженном ожидании. Не гремели барабаны гномов, не грохотали тяжелые сапоги рвущихся в бой солдат, не было слышно криков атакующих. Красный зловещий шар солнца встал над восточным горизонтом, его алое сияние, словно кровь, разлилось вслед сумеркам уходящей ночи. Густой туман расползся по мокрой от росы земле. Ни движения, ни звука. На стенах Тирзиса солдаты Пограничного Легиона с волнением ждали атаки, слепо вглядываясь в серый сумрак.
Балинор со своим отрядом расположился на центральном участке внешней стены, Гиннисон — на левом, правый удерживал Мессальн. Янус Сенпре вновь командовал городским гарнизоном и полками резерва. Менион, Гендель и братья-эльфы были с Балинором. Они молча стояли на вершине стены, поеживаясь от утренней прохлады. Им не удалось как следует выспаться, но все чувствовали себя на удивление бодро и спокойно. За последние сутки они уже смирились со сложившимся положением. Они видели, как тысячи людей гибли в кровавой бойне, и по сравнению с этим их собственные жизни казались такими незначительными, но все же… все же умирать не хотелось. Луга у подножия плато превратились в вывороченные пласты земли, груды пепла, трава потемнела от запекшейся крови. Кровь и смерть. И так будет, пока одна армия не уничтожит другую. Вот только кто кого?
Кроваво-красное сияние солнца разлилось по земле, разгоняя мрак. Теперь тирзисцы увидели: пешие и конные воины северной армии выстроились в плотные фаланги, растянувшись по всему полю вчерашней битвы, от укреплений на плато до обуглившихся останков двух осадных башен на дальней границе лагеря. Они не двигались. Они молчали. Они просто ждали. Гендель что-то быстро шепнул Балинору. Главнокомандующий Легиона тут же разослал гонцов по всей линии тирзисской обороны с предупреждением о том, чего можно ждать, и с приказом оставаться на месте и ничего не предпринимать до дальнейших распоряжений.
Менион хотел было спросить, в чем дело, но тут на плато, как раз под городскими воротами, возникло какое-то движение. Воин в тяжелой кольчуге величественно выступил из мрака и остановился у самой стены. Он пришел один. В руке он держал длинный жезл с красным флагом на конце. Очень медленно северянин воткнул жезл в землю, торжественно, даже церемонно, отступил на шаг, потом повернулся спиной к городу и вернулся в строй. И снова — полная тишина. Долгий, жалобный вопль боевого рога скорбно разнесся над широкой равниной — один раз, два, три. И растворился в безмолвии.
— Вестник смерти, — хрипло прошептал Гендель. — Это значит, что нам не будет пощады. Они намерены перебить нас всех. До единого.
Тишина взорвалась грохотом боевых барабанов гномов — наступление началось. Воздух почернел от вражеских стрел, что нескончаемым градом сыпались на внешнюю стену. За ними летели копья и палицы. Северяне ринулись вперед. Из туманной мглы выкатилась последняя из оставшихся осадных башен, треща и скрипя под собственной тяжестью; сотни гномов и троллей с трудом тащили это чудовищное сооружение по прогибающемуся подвесному мосту к городским воротам. С внешней стены вниз посыпались горящие стрелы, но главные силы Легиона ждали приказа Балинора.