Меч Шеола

Ярославцев Николай

Выговорился Смур и чтобы как то успокоится, вылил остатки из кувшина через край себе в горло и отставил в сторону, не скрывая сожаления. И с надеждой заглянул в глаза Радогору. А Радогор

молчал, не спеша с ответом.

— Прости, Смур. — Наконец, проговорил он, когда воевода уж отчаялся ответ услышать. — Поторопился я… А сон и впрямь удивителен. И настолько. Что сразу не отвечу. Думать буду. Но одно могу сказать уверенно. Повзрослел ты, вырос, если такие сны к тебе приходят.

Смур озадаченный его словоми от старания вникнутьв смысл его слов и рот открыл.

— И прежде не маленький был.

Но Радогор словно не слышал его.

— Тесно тебе, плечу развернуться не где.

Смур снова нахмурился.

— Я уж и волхвов пытал. И набольшую дружину собирал, чтобы помогли разобрать его и постигнуть что к чему…

Глаза княжны озарились догадкой. Привстала из — за стола, порозовела от смущения.

— Тут и волхвом не надо быть, чтобы разгадать твой сон, воевода. — Заторопилась она, боясь,

что радогор остановит ее. — Птица необыкновенная — твоя судьба. Кто же еще столько походил по разным дорогам, как не ты? Кто видел столько, сколько ты? Орех, это твой народ, Смур. И поведешь ты его на полдень через леса до самого края. И еще дальше, за край. И разлетится, рассядется твой народ, подобно тем деревьям, кои вершинами в поднебесье уперлись. — Закончила влада и с надеждой посмотрела на Радогора. — Верно ли, Радо, я разобрала сон?

И снова Радогор не стал спешить с ответом, давая Смуру возможность задуматься над словами княжны.

— Тесно тебе за этим тыном. Душа на волю просится. — С видимой неохотой проговорил он, глядя в пол, почти все то, что говорил он Ратимиру. — А путь у тебя, друг мой один — на полдень. Теперь твой город на краю стоит. Не ты, так тебя.

Глаза Смура полыхнули яростью.

— Света белого не вижу. Тягло, как вол тащу. — Вскочил на ноги и хлестанул двери на отмашь. — Невзгодка, вина! — И навис над Радогором.