Меч Владигора
Шрифт:
С поразительной ловкостью он загонял самоцветы под коготь передней лапы, а затем отправлял их в свою пасть. Один, другой, третий… Торговец тем временем подбрасывал ему новые камни, стараясь закатить их между лап гиганта, за его могучую спину. И хитрость удалась. Чтобы достать очередной камушек медведь вынужден был развернуться — люди его больше не интересовали!
Вешняк, дико горящими глазами наблюдавший за этой сценой, подкрался к зверю и готов был прыгнуть ему на спину в безумной попытке сразить великана. Владигор разгадал
— Ты что, рехнулся?! — громко зашептал он ему на ухо. — Пусть уходит! Нам не совладать с ним.
Медведь, потоптавшись немного в полутьме узкого коридора, на самом деле вскоре убрался восвояси. Люди с облегчением перевели дух. Путил, кажется, не меньше других был удивлен своим успехом.
— Честно говоря, — признался он, — я не верил в существование красных медведей, хотя рудознатцы, приходившие с востока, из-за Рифейских гор, рассказывали о них и о том, что эти великаны очень любят самоцветные камни. Найдя самоцвет, красный медведь кладет его за щеку…
— А я решил, что он ими питается, — почесал затылок Ярец. — Зачем же ему эти камешки?
— Толком никто не знает. Собрав несколько камней, медведь уносит их в тайное место и зарывает. Рудознатцы, кто посмелее, ходили по следу, откапывали медвежьи клады. Говорят, иные богачами стали после таких находок, но многие не вернулись — сгинули безвестно.
Слушая рассказ Путала, они не заметили, что Вешняк, прихватив заплечный мешок, украдкой скользнул в коридор. Лишь в последний момент князь увидел спину Вешняка и крикнул:
— Вернись, дурак! Не делай глупостей!..
Но было поздно. Подхлестнутый окриком, Вешняк бросился бежать.
— Куда это он? — изумилась Ольга. — Там же медведь!
— За медведем и кинулся, — сокрушенно покачал головой Путил. — Тоже, небось, рудознатцев встречал и сказания их запомнил, а теперь вот разбогатеть вознамерился. Не зря всю дорогу на мои самоцветы глаз косил… Пропадет, бедняга, через жадность свою.
— Он просто болен, — возразил Владигор. — Двойник его поранил, а на мече, видимо, заклятие какое-то было. Надо выручать мужика. Может быть, мне еще удастся его излечить.
Никто не стал спорить с князем, хотя все понимали, что отыскать Вешняка они вряд ли смогут. В любом случае пора было выбираться из опасного тупика.
Не пройдя и сотни шагов, они услышали глухой звериный рык, а затем истошный вопль человека.
— Похоже, конец Вешняку пришел, — сказал Ярец, когда все стихло. — Да успокоят боги душу его…
— Ждите меня здесь, — решительно заявил Владигор. — Нельзя дальше двигаться без разведки.
— Так дозволь мне пойти, князь! — воскликнул Зенон.
— Нет, друзья, тут не сила нужна, а нечто иное. Я скоро вернусь, не тревожьтесь.
Уже через два поворота извилистого коридорчика Владигор наткнулся на растерзанного Вешняка. Зрелище было жутким. Медведь оторвал несчастному правую руку, размозжил
Мертвенно-белые губы шевельнулись, на них запузырилась розовая кровь. Князь не столько услышал, сколько догадался:
— Добей… Прошу…
Опустившись на колени, Владигор протянул ладони к его окровавленной голове, надеясь хоть немного облегчить последние мгновения жизни Вешняка. Но в его глазах вдруг вспыхнул такой ужас, что синегорец отпрянул. Чем он мог испугать его?
— Не надо… проникать… в меня…
— Я не собираюсь вторгаться в твой разум, — торопливо объяснил Владигор. — Просто хочу снять боль. Сейчас тебе станет легче, дружище.
Осторожными прикосновениями ко лбу и вискам умирающего он, насколько это было возможно, умерил его телесные муки. Однако было очевидно, что в не меньшей степени страдает душа Вешняка. Преодолевая смертное забытье, Вешняк хрипло и отрывисто зашептал:
— Не называй меня… другом… Я… предал тебя… Ильмерцы посулили… большую награду за голову… молодого колдуна… Всю дорогу оставлял метки… гадальщику…
— Ты бредишь! Оговариваешь себя! — воскликнул Владигор, хотя уже понимал, что тот говорит правду.
— Считал, что… не человека продаю… оборотня… Потом было поздно… Агей не поверил…
Неожиданная мысль обожгла Владигора. Он пристально посмотрел в глаза предателя и спросил:
— Ты раскрыл им, что я — князь?!
Дикая гримаса скривила рот Вешняка. По телу пробежала судорога. Он прохрипел:
— Они… не поверили…
Это были его последние слова. Мертвая ладонь разжалась, и большой темно-красный рубин выкатился из нее на холодные каменные плиты.
8. Глаза Дракона
Владигор не рассказал своим спутникам о признании Вешняка. Известие о предательстве не прибавило бы им ни сил, ни надежды на спасение из лабиринтов Мертвого города. То и другое давно уже было на исходе.
Перед тем как провести друзей мимо растерзанного тела Вешняка, князь прикрыл его лицо клочком рубахи. Слишком страшен был последний оскал человека, который только перед смертью осознал до конца глубину собственного падения…
Кривой коридорчик вывел в широкую анфиладу из дюжины пустых комнат. В одной из них встретилась новая нежить — упыри. К счастью, всего трое. Венедские мечи в несколько мгновений искромсали кровососов, забрызгав серые стены поганой фиолетовой слизью.
Пошатываясь от усталости и резкого запаха гниющего мяса, люди прошли анфиладу до конца и, обнаружив в последней комнате очередную винтовую лестницу, спустились по ней в просторный зал. Тяжкий вздох вырвался из груди князя. Они вернулись в тот самый зал с хрустальной колонной, из которого начались их блуждания по заколдованным недрам южной башни!