Меч Владигора
Шрифт:
— Да когда ж это кончится?! — простонала Ольга. Теперь даже она утратила свою всегдашнюю бодрость. Золотистые глаза потускнели, уголки губ опустились, над бровями обозначилась морщинка.
Сердце Владигора заныло от любви и жалости к молодой женщине, которая, ни на что не жалуясь, сносила все наравне с мужиками. Он — князь и воин — обязан был оградить ее от нападок нежити, а вместо этого втянул в многотрудное путешествие, подверг смертельным опасностям. Хуже всего было то, что он не знал, как. поступить дальше.
Некоторое время, став полукругом в центре
Наконец Владигор вложил меч в ножны и сказал:
— Сейчас мы не можем искать выход, слишком устали. Поэтому — всем отдыхать. На свежие головы будем решать, как выбираться отсюда.
Никто не произнес ни слова. Да и что было говорить, если каждый из них понимал: Мертвый город не желает выпускать свою добычу. Еще сохранялась смутная надежда на то, что удастся вернуться в северную башню, а через нее — в караульный дворик, где дожидаются раненый Демид и отдохнувшие кони. Но сейчас люди были не в том состоянии, чтобы справиться с кровожадными стаями нетопырей и без потерь пройти по ажурному мосту.
Улеглись там, где стояли, прямо на каменные плиты, которые сейчас казались им мягче пуховых перин. Только Владигор по-прежнему был на ногах. При всем желании не смог бы он сомкнуть глаз, поэтому твердо заявил, что будет караулить первым.
На душе у него было муторно. Чародейский аметист продолжал гореть кровавым светом опасности, а серебряный Браслет на левой руке, никак не проявивший себя во время их блужданий в Мертвом городе, и вовсе казался теперь пустой безделушкой. Вероятно, колдовские заклятия здесь столь могущественны, что Браслет Власти бессилен противостоять им.
А только ли в заклятиях дело? Уж больно не похож Мертвый город на создание рук человеческих. Будто возводили его какие-то иные существа, может и разумные, но — не люди. Лишь позднее, с течением лет, проникли в него предметы и приметы Поднебесного мира, точнее, были втянуты в Мертвый город, захвачены им, как речной водоворот затягивает в свою пучину то, что никогда ему не принадлежало.
Эти мысли, разумеется, не приносили утешения Владигору. Ведь если его догадка верна и Мертвый город подобен водовороту в Реке Времени, то спастись почти невозможно.
Он знал один очень опасный водоворот — в том месте, где Быстрица впадает в Чурань-реку. Каждый год там гибли люди, и далеко не все тела возвращала река неутешным родичам для предания земле. Старики утверждали, что иной раз ненайденного утопленника кто-нибудь встречал через год-другой на болотах Заморочного леса, или в Гнилой заводи Щуцкого озера, или еще в каких нечистых краях. В это не очень-то верилось. Куда более подходили на правду рассказы рыбаков о том, что даже из этого гиблого водоворота некоторым счастливчикам удавалось выплыть.
По их словам, главное, когда тебя затягивает в пучину, — не тратить напрасно силы, стараясь одолеть стремительный речной поток.
Если не потеряешь самообладания, если руки и ноги крепкие, а грудь широкая, то сможешь одолеть пучину, разжать ее холодные объятия и вырваться к дневному свету…
Так ли это, Владигор доподлинно судить не мог. Просто не было случая, слава богам, на деле проверить рыбачьи советы.
Однако теперь получалось, что сегодня он и его спутники действовали схожим образом: не пытались обойти Мертвый город болотами, а сами полезли в колдовскую ловушку; и в сердцевину нырнули, чтобы на глубине вырваться… Да ничего не вышло. То ли силенок не хватало, то ли воздуха, то ли здешний «водоворот» не чета речному.
Может быть, основной ошибкой Владигора стало решение идти напрямик, через подозрительный лес? Не зря ведь чародеи предупреждали его: «Избегай прямой дороги!».
Неожиданно мысли Владигора прервали свой бег, будто споткнулись на чем-то. На чем же? Он лихорадочно рылся в памяти, извлекая и ощупывая каждое слово тех наставлений, что были даны ему чародеями после страшного поединка на Обманной горе.
Да, конечно, среди прочего было сказано: «Осторожнее в Мертвом городе» или что-то похожее… Они заранее знали, что этой западни ему не избежать? Но почему тогда толковали всего-навсего о необходимости соблюдать осторожность, а не о том, что сей «город» смертельно опасен для человека? Значит, из него должен быть выход!
Взгляд Владигора, скользнув по спящим друзьям, устремился к высоким дверям (нет, за ними дороги не было), задержался на колонне из горного хрусталя (здесь тоже вряд ли кроется путь к спасению), затем — на винтовой лестнице (она в лучшем случае приведет их на прежнее место), наконец — обратился к настенным рисункам.
В прошлый раз внезапно нагрянувшие бледноликие двойники не дали рассмотреть их как следует. Сейчас никто не мешал это сделать. Предчувствуя, что разгадка находится где-то рядом, Владигор стал внимательно, вершок за вершком, изучать покрытые замысловатыми узорами стены.
Диковинные звери уже не казались ему бредовым вымыслом неизвестного рисовальщика. Красный медведь-великан, собирающий самоцветы, вполне мог соперничать с любым из этих невиданных чудищ. Если он существовал в реальности, почему бы им тоже не обитать в Мертвом городе или в его окрестностях? Бык-единорог и рыбохвостый медведь, человекоподобная лошадь и птица с крокодильей головой, шестилапый дракон и… Стоп!
Как же он раньше не обратил внимания на столь явную подсказку?! Изображение дракона было единственным, содержащим в себе чужеродную деталь: драгоценный камень, поблескивающий желтыми гранями, вставленный вместо драконьего глаза. Но ведь именно эти два слова — «Драконий глаз» — отпечатались в его памяти вместе с предупреждением чародеев о Мертвом городе! Так не здесь ли спрятан ключ к свободе?