Меч войны

Картер Роберт

Волны противоречивых чувств столкнулись в нём. «Я должен найти способ сказать ей, — думал он в отчаянии. — Я не хочу ранить её, но должен признаться. С каждой минутой, что я позволяю ей верить в меня, рана становится всё глубже и моё поведение — всё более подлым. Надо сказать, что я не могу жениться. И надо объяснить почему».

Её голос звучал всё более настойчиво и требовательно.

— Останься со мной. Я не засну, если не буду лежать в твоих объятиях. Люби меня. О, люби меня!

Она легла на кровати. Её глаза были устремлены на него.

В

свете свечи румянец покрывал кожу её лица, шеи, груди. Аркали предлагала ему всю себя. Затем она приподнялась и, скрестив руки перед собой, самым неожиданным образом сняла рубашку через голову.

Паника, в которой он принимал решение, была неимоверной; его тело требовало от него сделать то, что она хочет, дать ей любовь, которую она жаждет, но он знал, что, если поцелует её, решительный момент будет утрачен.

Вместо этого он отстранил её руки и начал свои сбивчивые объяснения, готовый отдать всё на свете, только бы не произносить их.

Марон разорвал тьму, как фейерверк. Это был сигнал, предупреждающий о появлении в море корабля. Затем последовали три чередующихся выстрела — орудийный огонь с корабля.

В губернаторском доме Хэйден вышел на площадку лестницы, где увидел Ковингтона, чей отряд стоял на дежурстве у Морских Ворот и кто дал сигнал мароном.

— Корабль, мистер Ковингтон! Водоизмещением тонн пятьсот или больше! На якорной стоянке и, кажется, разворачивается к нам бортом. Он стрелял по берегу.

Лица пришедших с Маскеленом выражали страх и ожидание.

— И что вы скажете, сэр? Французский?

— Да, сэр. Хотя там темно, как в смоляной бочке, но наклон его мачт позволяет предположить...

— Да, лучше бы это был один из наших индийцев, а ещё лучше — фрегат Королевского флота.

Они поспешили к Морским Воротам, где их ждал майор Лоуренс, огромный в своём красном мундире, с толстыми, как у бульдога, щеками. Он был освобождён французами несколько недель назад в обмен на одного из офицеров.

— Наша тревога оправдалась, губернатор, — проревел Лоуренс. — Он подошёл прямо под наши пушки и чрезвычайно доволен этим. Вы можете видеть его огни, сияющие ярче медных пуговиц. И он не опасается наших орудий, а значит, это не французы. Остаётся предположить, что это — корабль Королевского флота, что является для нас ещё большей опасностью.

— Возблагодарим Бога за это, майор. Это, несомненно, самое своевременное вмешательство нашего доброго Господа.

Лоуренс покачал головой.

— Их спасла лишь наша сдержанность. Как только увидели марон, они ответили залпом трёх двенадцатифунтовых орудий, заряженных паклей — если можно судить по звуку морских орудий. У меня на часах мог стоять какой-нибудь болван, который отправил бы их в Царство Небесное.

Хэйден слушал разговор. Ни один из королевских строевых офицеров не был высокого мнения о флоте, даже в самых лучших обстоятельствах. Лоуренс, очевидно, не был исключением, тем более после провала адмирала Боскоуэна.

— Значит, это фрегат,

сэр? — спросил Хэйден.

— Чёрт побери, кто этот малый? — проворчал Лоуренс, обращаясь к своим людям, стоящим на почтительном расстоянии. Он опёрся на палку, перенеся на неё весь свой вес; обшлаг рукава открывал руку, огромную, как бычье колено.

— Это — сын мистера Стрэтфорда Флинта, недавно вернувшийся из Хайдарабада.

— Вот как? Что ж, попросите его не спрашивать меня о кораблях. Для меня все они — огромные деревянные башмаки, перевязанные верёвками. И наполненные болванами, — смотрите, там какой-то осел на шкафуте размахивает своим идиотским фонарём взад-вперёд. Вы понимаете, что это за сигнал? Возможно, сигнал бедствия?

— Не вижу. — Ковингтон вглядывался во тьму, не видя ничего, кроме плотного созвездия ярких жёлтых звёзд, усеивающих чёрный силуэт корабля, ещё более тёмного, чем окружающая тьма.

Ленивый прибой накатывался на берег. Все смотрели в сторону корабля с молчаливой молитвой в сердцах. Они слышали доносимые бризом слабые отзвуки приказов, которые выкрикивали на судне, и всплеск брошенного якоря. И тут Хэйден нарушил тишину.

— Иисус всемилостивейший, — сказал он, — мне кажется, я знаю, кто будет нашим гостем.

— Отвечая на ваш вопрос, губернатор. — Стрэтфорд Флинт шлёпнул большую сумку на стол Ковингтона, — вот что я привёз вам в этот раз. И ничего больше. Хотя, как вы увидите, этого вполне достаточно.

Все онемели от изумления.

Двадцать человек, офицеры, солдаты, служащие компании и члены Совета Ковингтона, стояли в ожидании вокруг Стрэтфорда. Что он привёз им? Порох? Или «Удача» была набита провизией? А может быть, солдат из Калькутты для высадки? Они приставали к нему с расспросами, пока он шёл к губернаторскому дому, но он лишь посмеивался.

— Никто из вас даже близко не подошёл к разгадке.

— Мы думали, что вы совсем оставили нас, Флинт. Поговаривали, что вы отправились в Кочин, болтали что-то о вашей связи с пиратами. — Ковингтон повернулся к Лоуренсу. — Боскоуэн, кажется, говорил что-то о маратхах?

Флинт знал, что имел в виду Ковингтон. Маратхи, которые теперь действовали в самом центре империи Моголов, в ранние дни своей грабительской деятельности прибегали к помощи местных мореплавателей, которые впоследствии пристрастились к морскому пиратству.

— Да, я не отрицаю этого! Я имел дело с пиратами. Но это было чисто рабочее соглашение. Я кормил людей Ангрии бисквитными крошками: давал им время отправления судов компании, документы на грузы, всё, что считал возможным. Когда его ребята знали, какие корабли принадлежат компании, они понимали, кого надо избегать. Так я направлял их на голландцев и на корабли, принадлежащие шлюхам. А сам избавлялся от конкурентов.

Лоуренс в упор смотрел на него.

— Все знают, что у вас были грязные сделки с пиратами, Флинт, но почему вы решили признаться в этом сейчас?