Меч Юга
Шрифт:
Трейн выжидающе откинулся назад, но Лентос просто кивнул и махнул своему младшему коллеге, чтобы тот продолжал.
– Что ж, - Трейн был немного уязвлен хладнокровием Лентоса, - давай примем как данность, что тогда Венсит спас ее. Забудь, что он солгал нам, сказав, что дикое волшебство не может сотворить такого, и посмотри на саму Гвинну.
– Она должна была проспать по крайней мере три дня после столь тяжелого кризиса; она проспала менее тридцати часов. Она должна была проснуться дезориентированной; она была тихой, но точно знала, где находится и почему. Новые маги не могут ни защищать, ни избегать трансляции, пока они не обучены; она не передала ни единого писка, и я все еще не могу
– голос Трейна повысился, и он почти впился взглядом в Лентоса, когда закончил.
– И если это не квалифицируется как странное, тогда что, черт возьми, происходит?!
– потребовал он.
Лентос несколько секунд молчал, а когда заговорил снова, его слова застали Трейна врасплох.
– Ты знал, что старейшины подняли барьеры этим утром?
– Что?
– моргнул Трейн.
– Нет. Но что насчет этого? Разве нам пора на учения?
– Почти.
– Лентос кивнул.
– Ты знаешь, что вокруг академий и имперских крепостей поддерживаются барьеры против возможности Контовара развивать собственные магические таланты. Конечно, мы проводили наши учения в течение девяти столетий без каких-либо указаний на то, что в Контоваре есть какие-либо маги. Ты, конечно, тоже это знаешь.
– И что?
– Трейн был сбит с толку таким поворотом разговора.
– Чего ты, возможно, не знаешь, поскольку мы очень тщательно никогда это не обсуждаем, так это того, что барьеры также непроницаемы для всех известных заклинаний прорицания.
– Что?
– Трейн выпрямился.
– Лентос, я так же расстроен... двуличием Венсита, я полагаю, как и ты, но это не повод отгораживаться от него! Если, - задумчиво добавил он, - ты действительно сможешь, то есть при условии, что он вообще сможет вмешиваться в талант мага.
– Ты упускаешь мою мысль. Мы не блокируем его; мы блокируем всех других волшебников. В частности, Совет Карнэйдосы.
– Почему? Мне тоже не нравится, когда за мной шпионят, но нельзя поддерживать барьеры вечно, не истощая академию.
– Верно. Но сядь, Трейн. Есть вещи, которые я должен тебе сказать, и мне нужно твое слово, что ты их скрепишь печатью.
Трейн автоматически опустился на один из офисных стульев с прямой спинкой, в шоке уставившись на ректора академии Белхэйдан. "Печать" имела только одно значение для мага: блокировку разума. Лентос хотел, чтобы он заблокировал часть своего разума, связанную с тем, что он собирался услышать, что помешало бы ему поделиться этим с кем-либо, кроме старейшин академий. Он никогда не мог проговориться добровольно, и если бы это было вырвано у него под давлением, первый слог убил бы его мгновенно и безболезненно. Запечатывались только самые могущественные секреты, и Трейн не хотел, чтобы в его мозгу было больше триггеров самоубийства, чем он мог помочь. Но Лентос не по прихоти был назначен ректором Белхэйданской академии. Если он просил об этом, значит, у него была причина, и после недолгого колебания мастер-эмпат медленно кивнул.
– Спасибо.
– Лентос тепло улыбнулся доказательству его доверия, затем продолжил.
– Во-первых, за последние два дня старейшины и я тщательно просмотрели записи. Похоже, Венсит на самом деле никогда не говорил, что не может сделать то, что, как доказывает твоя восхитительная логика, он сделал для Гвинны.
– Но это есть в каждом учебном тексте! Каждый маг знает, что это невозможно!
– Верно, но он никогда этого не говорил. Он просто никогда не поправлял нас, когда мы неправильно его понимали. Вот почему я продвинул упражнение с барьером, чтобы мы могли обсудить
– Мы видим только две возможности. Либо он не знал, что может это сделать, либо знал и хотел скрыть такую возможность. Мы не верим, что он мог быть невежественным, поэтому мы приходим к выводу, что он решил скрыть свою способность напрямую касаться таланта мага.
– Очевидно, следующий вопрос был "почему". Незнание нам ничего не стоило, но это помешало ему получить от нас всю возможную помощь. Мы не видим причин, по которым ему нужно было бы скрывать это от нас, поэтому мы думаем, что он скрывал это от кого-то другого - кого-то с таким острым слухом, что он мог скрыть это, только никому не рассказывая, включая нас.
– Волшебники, - сказал Трейн и кивнул.
– Я следую твоей логике, но действительно ли это имело бы значение, если бы карнэйдосцы знали?
– Возможно, так и было, - сказал Лентос.
– Из-за Гвинны.
– Гвинна?
– Трейн покачал головой.
– Почему Гвинна?
– В самом деле, Трейн! Как ты его только что назвал? Ее "второй отец"? У нее талант мага; маги переживают кризисы, когда их силы пробуждаются; и Венсит любит ее. Если бы у нее был тяжелый кризис - а все знали, что так оно и будет, - неужели ты ожидал бы, что он просто позволит ей умереть? Конечно, нет! И карнэйдосцы не менее проницательны, чем мы. Они бы наблюдали за ней, как ястреб, и когда у нее начались конвульсии, они бы ждали. Я полагаю, он хорошо защищался, но было бы этого достаточно, если бы они знали заранее?
– Значит, он спрятал это, чтобы они не узнали? В этом и есть тайна?
– Вот почему он спрятал это, но это определенно не вся тайна.
– Думаю, что нет, - медленно сказал Трейн.
– Теперь они должны знать, что он может это сделать, так что нет смысла притворяться, что он не может. Но вы воздвигли барьеры, поэтому вы думаете, что что-то в этом все еще стоит скрывать. Я могу зайти так далеко; я просто не вижу, что бы это могло быть.
– Конечно, ты не знаешь. Ты техник, учитель. Это все, кем ты действительно хотел быть с того дня, как госпожа Заранта впервые начала твое обучение. Ты не имеешь дела с Советом или политикой, так что ты не хитрый. Но ты должен стать хитрым, Трейн, потому что, если я не ошибаюсь в своих предположениях, ты скоро окажешься втянутым в дела Гвинны и Венсита по самую шею.
– А? Боюсь, тебе придется объяснить это по буквам, - неожиданно сказал Трейн.
– Конечно. Если мы правы, он проявил превосходную предусмотрительность, скрыв свои способности, чтобы избежать нападения карнэйдосцев, не так ли?
– Ну, конечно, он сделал...
– Предвидение настолько хорошее, - перебил Лентос, - что он начал применять его девятьсот лет назад, когда сказал первой академии, что ни один "колдун" не может прикоснуться к таланту мага.
– Но это означало бы...
– Трейн сделал паузу, когда замешательство переросло в ужас.
– Это нелепо! Волшебники не могут предугадать, Лентос, и даже маг не может предугадать так далеко вперед! Или ты хочешь сказать, что он обманул нас и в этом тоже?
– То, что я говорю, еще более тревожно. Он никогда прямо не лгал о своей способности прикоснуться к таланту мага, но он сказал - и я цитирую из записей - "даже дикий волшебник не обладает силой предвидения".
– Предвидение и пророчество, конечно, не одно и то же, и несколько волшебников создали последнее, но способность видеть будущие события сильно отличается от двусмысленности пророчества.
– Тем не менее, Венсит явно потратил столетия на подготовку именно того, что произошло три дня назад, что требует чего-то очень похожего на предварительную подготовку. У него была конкретная информация, и на что это указывает, Трейн?