Меч Заратустры
Шрифт:
Но королеву Жанну это не переубедило.
Тем не менее, обоим было сказано, что Русь велика и обильна, и неизвестно, как далеко она простирается на север. И если претендентам удастся повести за собою людей, то ничто не мешает им основать свои государства на свободной земле.
А большую императорскую корону из меди и стразов Жанна Девственница оставила у себя на хранение.
Она сочла ее появление добрым знаком и не скрывала надежды увенчать священной реликвией голову Императора Запада.
32
Это
Крепкие мужчины из отряда Гюрзы были отрезаны огнем в коридорах третьего этажа МГУ. Когда они решили, что лучше будет все-таки вернуться на четвертый и попытать счастья в прыжках с высоты, оказалось, что путь туда уже закрыт. В коридорах толпились люди – те самые, которые совсем недавно носились по этим коридорам с факелами и в исступлении зажигали все, что горит, не заботясь о путях к отступлению.
Теперь они не могли подняться наверх, потому что вниз бежали другие, которые забрались еще выше и там тоже баловались с огнем, а теперь со всех ног улепетывали от дела рук своих.
Ликвидировать помеху было для мастеров рукопашного боя делом считанных минут, но развеселившийся огонь бежал быстрее.
Казалось, будто сам сатана дунул из преисподней своим огненным дыханием или чересчур горячий джинн вырвался на волю.
А силы людей Гюрзы от жара и дыма начали сдавать, и им было уже не так просто разбрасывать по сторонам перегородивших проход дачников и фанатиков.
Они прорвались на лестницу, когда под ногами уже загорелся пол, и нескольких бойцов пришлось нести – они уже не могли идти сами. А это сильно замедляло движение.
Сам Гюрза задыхался, но тащил напарника пока не понял, что тот уже задохнулся совсем. Угарный газ не знал пощады и не делал различия между суперэлитой и слабосильными идиотами.
Но те, кого убил дым, еще легко отделались.
А Гюрза упал на четвертом этаже буквально в десяти метрах от окна, и был еще в сознании, когда волна огня настигла его.
В этот миг он вспомнил, что колдунью Радуницу в конце концов избавили от мучений и пристрелили раньше, чем огонь убил ее. Но Гюрза на это рассчитывать не мог. Стрелять было некому и нечем.
Его рев, переходящий в вой, услышали даже на улице, но не обратили особого внимания. Такие крики доносились из многих окон.
А толпа внизу ликовала. Гибнет черный храм сатаны, горит ясным пламенем логово проклятых очкариков. Будут знать безбожные ботаники, как выводить чумную саранчу на погибель посевам.
Но что удивительно – чуть поодаль ликовали и сатанисты. Они ясно видели – это сам Люцифер восстает из преисподней на месте своего храма в облачении из огня и дыма.
А демониады и вовсе решили, что настал их час. Нет лучшего средства истреблять все живое, чем
Они пытались поджигать траву и деревья, но деревьев вокруг университета практически не оставалось – ими топили котлы парогенератора, который снабжал высотку электричеством. А трава не хотела гореть, и тогда демониады выбрали другую цель.
Они стали поджигать дома, жилые и административные – все подряд. А здесь, возле университета, многие квартиры еще были заняты, и хотя жильцы в массе своей разбежались или попрятались, кое-где в квартирах еще оставались люди.
Но это не остановило поджигателей. Вслед за демониадами на окрестные улицы выплеснулись и фанатики, которых вел блаженный Василий. Теперь ему в голову ударила новая блажь – уничтожить все еретические книги, которые еще остались в городе.
В полном согласии со словом учителя его верные ученики поджигали только книги. но они не трудились выносить их из квартир, так что за книгами следом загоралось и все остальное.
А большая толпа, которая вообще уже не искала смысла в творимом разрушении, глядя на новые пожары, заполыхавшие вокруг, просто понеслась по городу, поджигая все подряд.
Тех, кто пытался вразумить толпу, били и топтали, как пособника врагов. Поэтому самые разумные старались просто оторваться от безумной массы и затеряться на просторах города.
Одни устремлялись к своим квартирам, в которых они жили до большого исхода, другие – к чужим жилищам, которые можно пограбить раньше, чем до них доберется огонь, а третьи уходили прочь из города, к своим дачам, ставшим за прошедшие месяцы более родными, чем городские дома.
Толпа редела и рассыпалась, но от этого не становилось лучше. Маленькие группы поджигателей даже опаснее большой лавины. Правда, звериный инстинкт толпы с ее распадом слабеет, и людям легче опомниться, однако в то время, когда десятки тысяч начинали приходить в себя, тысячи продолжали сметать все на своем пути и разливать по улицам огонь.
Это было страшнее, чем бомбежка Ковентри, и грозило перерасти в Хиросиму.
Воистину самое страшное оружие массового поражения – это человек, потерявший контроль над своими инстинктами. Недаром говорят некоторые ученые, что человек – это просто хищная обезьяна, свихнувшаяся на почве насилия.
В Москве давно не было регулярных пожарных частей, а через несколько часов бушевал уже такой пожар, что и они бы не справились.
Все шло к тому, что южная часть города выгорит дотла. На мостах через Москву-реку встали спецназовцы Аквариума, полные решимости не пропустить поджигателей на другой берег. У них были трудности с патронами, но еще оставалась взрывчатка из стратегических запасов. В крайнем случае мосты можно взорвать.
А начальник ГРУ все-таки перебрался в загаженный Кремль – не из символических побуждений, а по нужде. Все-таки рядом вода, каменные стены, широкие мостовые и под корень вырубленный парк, в котором нечему гореть.