Меченая: Скала
Шрифт:
долетали фразы: «Кто вы, чёрт возьми, такие»?! И: «Где Скверна»?!
Вал кивнул кому-то в сторону сцены и в ту же секунду из колонок раздался до
отвращения знакомый голос. По телу пронеслась волна дрожи. Захотелось зажать уши
руками, а что ещё лучше: развернуться и мчаться отсюда со всех ног.
— Приветствую вас, дорогие мои. Дорогие мои. — Леон давился улыбкой стоя за
своей маленькой чёрной трибункой по центру сцены.
Один из прожекторов светил рядом с ним,
перевязана, хотя на белой повязке и малейшего пятнышка крови не было, что значило —
сонная артерия, каким-то не усвояемым для моего понимая, образом, затянулась. И крови
он потерял не так много, раз на его жизнедеятельности это никак не сказалось.
Вал проследил за моей реакцией. В это время тошнота подкатывала к горлу.
— Дженни, принеси ей воды.
ВОДЫ…
Я не сумела скрыть с лица эмоций, что вызвало у меня одно, но самое волшебное,
самое желанное слово из всех существующих.
— Я тебе не прислуга, Вал. — Голос Дженни прозвучал жёстко и приглушённо.
А мне и самой хотелось вопить, чтобы она пошевеливалась. Нужно срочно
потушить пожар во рту. Срочно придумать план. Узнать, что стало с Кристиной. Найти
Чейза и валить как можно дальше от бледнолицых психов!
«Брось, Джей, ты ведь знаешь — всё кончено», — мысли, как удар бревном по
голове и снова образ Чейза в создании.
Жжение в глазах. Боль в области сердца.
Он силен по человеческим меркам, но слишком слаб, чтобы противостоять армии
рафков. Это не игра в супергероев. Это жестокая реальность, где один, даже
усовершенствованный человек — никто в толпе таких же усовершенствованных вирусом
созданий.
Леон заставил толпу замолчать. Он долго говорил о том, что вирус рафков… нет,
не вирус — панацея, — лекарство от всех бед. О том, что в скором времени жизни всех
этих людей изменятся. Уйдёт страх и потребность в стенах. Уйдёт голод и боязнь умереть
от холода. Перспективы, сила, крепкое здоровье… Новый мир. Новая эра. Эра рафков. И
все они — желанные гости. Будущее.
Как думаете, сколько рук в знак протеста взметнулось в воздух?
Правильно — ни одной. Кто-то боялся. Кто-то поверил. Кому-то было всё равно.
И я их понимаю.
Бог не наградил каждого железной силой воли, стремлением к лучшей жизни и
извечному противостоянию жалкой судьбе. Почти все эти люди были поломаны бандами,
напуганными, слабыми… Здесь были дети, для которых каждая зимняя ночь, могла
оказаться последней. Больные и старики, давно отчаявшиеся крепко встать на ноги,
смиренно ожидающие конца.
Я их понимаю. На их месте, я бы тоже приняла волшебное «лекарство».
знаю, хорошо это, или плохо, что каждый раз, когда случается нечто подобное, мозг
свирепо протестует и бьёт по черепу, вопя: «Разуй глаза, Джей! Ни черта из этого не
выйдет»! Нет, даже не так — всё станет гораздо хуже!
Почему я не в этой толпе?..
— Это обман, — тихо произнесла я. Так тихо, что собственного голоса не
услышала.
Но только не Вал со своим сверхчеловеческим слухом.
— Это шанс. — Его красные глаза обводили толпу удовлетворённым взглядом
победителя. — Я даю им этот шанс. Мы станем братьями и сёстрами. Одной большой
семьёй.
— Ты соблазняешь их безмятежной жизнью, и даже не собираешься сообщать, что
каждый вскоре превратится в чудовище! Это обман! Лекарства от их проблем не
существует!
— Существует. И оно их вылечит.
— Это ты внушаешь им это! Ты собрал всех здесь силой! А это вообще не
смахивает на жест доброй воли! Это эффект плацебо! Ты заставляешь их поверить, в то,
что зараза — это лекарство!
Уголки губ Вала приподнялись. Теперь он смотрел на меня:
— Ты ошибаешься. Наш вирус — не пустышка. Он вылечит их тела и души. Люди
не понимают, они отчаялись бороться. Они боятся нового, потому что всё новое — пугает
неизвестностью. Я лишь хочу показать им, что будущее без страха, без болезней,
существует!
Я с абсурдом помотала головой:
— Только не говори, что абсолютно каждый, после того, как ты превратил его в
чудовище, сказал тебе спасибо.
— Исключения есть везде.
— А как же: «Важен каждый»?
Вал на время замолчал. В огненных глазах прыгали недобрые искорки. Думаю, на
моём месте Дженни давно бы заткнулась, но внешнее сходство, не говорит о сходстве
характеров. После всего, что произошло в моей жизни, напугать меня недовольным
взглядом какого-то до чёртиков странного альбиноса?.. Нет, это вряд ли. Слишком много
отчаянья поселилось внутри меня. И это отчаянье не вроде того, когда нужно сесть в
уголочек и горько заплакать, скорее, это отчаянье похоже на то, когда вообще перестаёшь
что-либо чувствовать. А значит, каким бы ни был конец, ничто меня больше не остановит.
Вал не собирался отвечать на вопрос. Он не видел смысла обсуждать с кем-то
вроде меня свои идеи по совершенствованию мира.
Эти мысли навели меня на новый вопрос:
— Как ты таким стал?.. Это вирус? Ты такой с того самого дня?.. Почему никто не
знал о вас?
— Потому что мы не так глупы, как твари! Держи! — Дженни швырнула мне