Меченный смертью. Том 4
Шрифт:
— Я забрал у графа Волкова камень алого пламени и перстень шамана. Но я их не крал. Они не принадлежали графу Волкову.
Я с интересом посмотрел на Леопольда.
— Тогда, возможно, вам известно, чьи они?
— Безусловно, ваше сиятельство.
Я вопросительно поднял бровь.
— Они принадлежали шаману диких погонщиков, которого убил граф Волков. — Леопольд сказал это таким тоном, словно рассказывал прогноз погоды на завтра.
Но для меня эти слова прозвучали настолько невероятно, что я поначалу отказывался в них верить.
— Как мог человек,
— Графу Волкову помог Моргред и его чародей. Фактически они сделали всю основную работу, обездвижив шамана и лишив его магических сил. Олегу Игоревичу оставалось только вонзить нож в сердце.
Я на минуту задумался, а потом бросил на дворецкого вопросительный взгляд.
— Вы описали это словно какой-то ритуал. Лишить магических сил, вонзить нож в сердце…
— Так оно и есть, ваше сиятельство. Это был самый настоящий ритуал по изъятию магических артефактов. Чтобы они начали взаимодействовать с новым носителем, нужна была либо добрая воля их прежнего владельца, либо сложнейший ритуал отторжения.
— Леопольд, поправьте меня, если я ошибаюсь, — пытаясь скрыть удивление, сказал я. — Выходит, что Волков завладел магическими предметами шамана, совершив над ним ритуальное убийство? И если это на самом деле так, то почему вы тогда утверждаете, что эти вещи не принадлежали Волкову?
— Дело в том, ваше сиятельство, что перед самой смертью шаман произнес священную формулу, вложив в нее всю свою жизненную силу и душу. Граф Волков убивал живое, но при этом уже бездушное тело. Примерно такое же, которое остается от человека после проклятия черной метки. Артефакты хоть и служили исправно после этого Олегу Игоревичу, но делали это не в полную силу.
— И что же это была за священная формула? — скептически поглядывая на Леопольда, спросил я.
— Моргред говорил, что ее очень трудно перевести на наш язык. Многие понятия, которыми оперируют шаманы диких погонщиков просто-напросто отсутствуют в нашей картине мира. Но если сильно упростить эту формулу, то она гласит, что только тот, кого дух убитого шамана сочтет достойным, сможет использовать весь потенциал этих артефактов. И я, когда услышал невероятные слухи, что вы можете как-то влиять на аномальных монстров, вполне закономерно предположил, что такой дар просто так не дается и, возможно, вы и есть тот избранный преемник убитого шамана.
Я задумался. То, что говорил Леопольд больше походило на миф, чем на что-то имеющее отношение к реальной жизни. Возможно, он все это придумал, чтобы оправдать свое воровство и предательство. И вот тут я попытался его подловить:
— Тогда как вы объясните, что так называемый камень алого пламени перестал действовать, когда его взял в руки мой знакомый артефактор?
Леопольд испытующе посмотрел на меня, а потом без обиняков заявил:
— Вы уж простите меня, ваше сиятельство, за откровенность, но мне кажется, что вы тут немного лукавите. У меня нет желания выводить вас на чистую воду. Я просто высказываю свое мнение.
Я
— Тогда позвольте поинтересоваться, что, по вашему мнению, на самом деле произошло с этим камнем?
— Вы сами его коснулись и забрали себе его силу, — невозмутимо произнес Леопольд, продолжая буравить меня пристальным взглядом.
Похоже, дворецкий с самого начала понимал, что я вожу его за нос. Тогда почему он так отреагировал, когда я показал ему, что стало с артефактом алого пламени? Неужели этот плут разыграл меня? Если это так, то его актерскому мастерству могут позавидовать даже звезды Большого театра. Надо быть с этим человеком предельно осторожным и ничего не принимать на веру.
— А второй камень, который у Владислава? Откуда он? — Я продолжил попытки поймать дворецкого на нестыковках.
— Я не знаю, — пожал плечами Леопольд. — Его принес Моргред. Он никогда при мне не говорил, откуда взял второй артефакт.
А вот это утверждение мне показалось притянутым за уши. Я нутром чувствовал, что здесь Леопольд что-то от меня скрывает. Но докапываться до истины я не стал. Выслушивать очередные небылицы у меня сейчас особого желания не было. И я решил перейти к более предметным вопросам.
— Скажите, Леопольд, как вам кажется, что бы изменилось, если бы я выполнил требования Владислава?
— Я думаю, ничего, — без раздумий ответил дворецкий, тем самым подтвердив мои догадки. — Он точно так же напал бы на вас, только при этом он бы еще и перстнем завладел.
И вот тут Леопольд попался. Я, пристально прищурившись, взглянул на дворецкого и спросил:
— Зачем ему перстень, Леопольд? Он что, тоже маг?
Дворецкий сразу раскусил мой ход и мастерски парировал:
— Маг пустоты, вы хотели сказать? Для других чародеев это просто бесполезная безделушка. — И дворецкий указал, на перстень с головой тигра, красовавшийся у меня на руке.
Внутри у меня все напряглось. Сказанное Леопольдом выходило за все мыслимые рамки приличия. Такие вещи нельзя произносить вслух, если ты на сто процентов не уверен, что тебя после этого не убьют. Надо определенно быть предельно осторожным с этим странным типом.
Однако внешне я не подал вида, что меня задел этот прямой и весьма грубый намек на мои магические особенности.
— Называйте, как хотите, Леопольд. Смысл вопроса от этого не меняется, — произнес я скучающим голосом, вопросительно выгнув бровь.
— Вы правы, ваше сиятельство. Прошу прощения, что немного отошел от темы. Я, конечно, плохо осведомлен, но судя по обрывочным сведениям, полученным мной из разговоров Моргреда и Владислава, бастард весьма близок к тому, чтобы стать магом пустоты, если уже им не стал.
— Разве у него есть дар? — в моем голосе прозвучало удивление.
— Нет. — Леопольд слегка пожал плечами, сделал драматическую паузу, а потом сказал то, что никак не захотело укладываться у меня в голове: — Стать магом пустоты может каждый. Для этого не обязательно обладать даром. Нужна только воля шамана и благоприятное стечение обстоятельств.