Меченный смертью. Том 4
Шрифт:
Глава 9
Когда я полностью осмыслил сказанное Леопольдом и мои мысли пришли в относительный порядок, я задал следующий вполне закономерный вопрос:
— Тогда почему магов пустоты так мало? Не проще ли было выбрать надежных и верных людей из своего племени, а потом сделать их мощными магами. Если сюда еще прибавить полчища подчиненных аномальных тварей, то это будет непобедимая сила.
— Здесь все дело в этом самом благоприятном стечении обстоятельств, — спокойно ответил Леопольд. — Оно случается крайне редко. — Дворецкий немного помолчал, подбирая правильные
— Что значит умереть? — скептически спросил я. — Смерть ведь можно инсценировать. Маги, да и обычные люди, знают различные способы провернуть этот фокус. Сердце практически не бьется, дыхание почти не ощущается, но, тем не менее, человек жив и через пару часов может открыть глаза, встать и спокойно пойти по своим делам.
— Нет, ваше сиятельство, я говорю о тех случаях, когда смерть неоспорима и бесповоротна. Скажем, кинжал, вонзившийся в сердце, или гибель от быстродействующего яда, или же, к примеру, проклятие черной метки. — Леопольд с интересом посмотрел на меня. — У диких погонщиков считается, что некие высшие силы могут вернуть достойного человека к жизни. И тогда он сможет стать магом пустоты, а впоследствии — шаманом.
И вот тут я призадумался. Если то, что говорит дворецкий — правда, то получается, что меня тоже кто-то вернул к жизни и при этом еще и в молодое тело. Я все больше убеждался, что это был не случайный каприз судьбы, а целенаправленная чуждая воля. Кто-то решил воспользоваться моим опытом и потенциалом ради достижения своих целей. И я готов был поклясться, что это был мой невидимый наставник, который сегодня еще раз вытащил меня из лап смерти.
Сейчас это уже не казалось мне каким-то бредом или галлюцинациями. Я попытался хотя бы приблизительно представить мощь того, кто смог проделать со мной такое, кто мог возвращать людей к жизни. В моем понимании это было верхом магического искусства. И я вдруг понял, что тоже хочу достичь таких высот, хочу быть тем, кому даже смерть нипочем.
Поставленная цель — это всегда хорошо. Даже если она трудна и кажется практически недостижимой. В любом случае она придает жизни смысл и помогает освободиться от окружающего хаоса. Из цели можно черпать магическую энергию. Даже непосвященный и не получивший дар может при наличии четкой цели так развить свою волю, что начнет совершать невероятные дела.
И сейчас я поставил перед собой еще ясную одну цель. И я не я, если ее не добьюсь.
Усталость вдруг навалилась на меня огромным снежным комом. Надо было поскорее заканчивать этот разговор и идти спать. К тому же у меня оставался только один невыясненный вопрос.
— Скажите, Леопольд, как вы вчера вышли из своей комнаты? Когда я пришел, дверь была заперта изнутри, ключ с вашим письмом лежали на столе, но в комнате никого не было.
Дворецкий сделал удивленное лицо. Точнее, он попытался изобразить удивление на своей равнодушной физиономии.
— Я вас не понимаю, ваше сиятельство, — растерянно произнес он. — Я вышел, оставил дверь незапертой, дошел до черной лестницы и покинул особняк через заднюю дверь. Письмо я действительно вам оставил,
Я сверлил дворецкого подозрительным взглядом. Мне было непонятно, что за игру он затеял. Наконец, я прервал затянувшееся молчание.
— Вы помните во сколько точно вы вышли из комнаты и покинули особняк?
— Около десяти вечера, ваше сиятельство. Я незадолго до этого смотрел на часы. Было без пятнадцати десять.
Я открыл ноутбук и еще раз открыл один из видеофайлов. Сделал я это только для того, чтобы продемонстрировать Леопольду, что никто из его комнаты в это время не выходил.
Запустив быструю перемотку с указанного дворецким момента, я скучающим взглядом смотрел на экран, где виднелся пустой коридор отделения для слуг. Веки стали тяжелеть и мне показалось, что я даже пару раз клюнул носом.
Но вдруг весь мой сон, как рукой сняло. Я увидел, как дверь одной из комнат открылась и из нее вышел Леопольд.
Быстро установив нормальную скорость воспроизведения, я продолжил внимательно следить за происходящим на экране. Дворецкий прикрыл за собой комнату и, пройдя по коридору, исчез за дверью, ведущей на черную лестницу. Это было настолько невероятно, что я не поверил своим глазам. Перемотав еще раз на нужный момент, я повторно просмотрел запись. Леопольд на экране еще раз послушно проделал те же самые, уже виденные мной, действия.
Но как это может быть? Чертовщина какая-то! Почему мы с Тимофеем Федоровичем не заметили этого с первого раза? Я судорожно открыл вторую запись, показывающую тот же самый коридор, но только с другой стороны. Перемотав ее на нужное время, я увидел все того же Леопольда, спокойно идущего по коридору с абсолютно равнодушным выражением лица.
Тогда кто, черт возьми, запер дверь?
Мне надо было просмотреть еще раз всю запись и внимательнее проверить действия управляющего. Но присутствие Леопольда несколько нервировало, и я решил, что не сегодня с него, пожалуй, хватит.
— Спасибо, Леопольд. Вы можете идти, — сказал я, оторвавшись от экрана ноутбука и мельком глянув на дворецкого. При этом я старался, чтобы мой голос звучал как можно более равнодушно.
Правда напоследок у меня был заготовлен еще один вопрос. И я решил задать его дворецкому вдогонку. В тот момент, когда он уже расслабился и не ждет никакого подвоха.
— Кстати, Леопольд. — Дворецкий остановился в дверях кабинета и несколько удивленно обернулся ко мне. — Как вы узнали, что я не сразу открою нижний ящик стола, в котором лежал перстень?
— О чем вы, ваше сиятельство? — В бесстрастных глазах Леопольда на миг промелькнуло недоумение.
— Вы же оставили мне записку в нижнем ящике. Она лежала прямо под перстнем.
— Я не понимаю, Александр Николаевич. — Леопольд растерянно помялся на пороге кабинета. — Я оставил вам письмо и положил его на стол. Никакой записки я не писал. Да и зачем? Все было весьма доходчиво изложено в письме.
Ну вот здесь он меня точно не проведет, подумалось мне. Я наклонился и открыл один из ящиков стола, в который я вчера убрал письмо и записку. Рука моя замерла и едва заметно дрогнула. Внутри лежало только письмо дворецкого, записки на месте не было.