Меченый. Том 1. Второй шанс

Савинков Андрей Николаевич

Это, кстати, вызвало небольшой переполох в Политбюро и в моей команде. Прорезался Шеварнадзе, которому был обещан — для этого пришлось нырнуть в память и обнаружить, что такая договоренность действительно была — пост главы МИДа. Вот только ставить грузина на внешнюю политику я не собирался — он даже по-русски говорил плохо, на английском не говорил вообще, какой из него, нахрен, министр иностранных дел — и решил пойти самым простым путем. Поставить на номенклатурный пост кадрового дипломата, который больше двадцати лет отирался сначала по посольским должностям, а потом был замом у «мистера Нет». Глядишь, и не станет Мальцев сдавать все подряд интересы страны. За взятку или просто по глупости врожденной.

Проблема была еще в том, что я в отличии от оригинального Горби хорошо

знал английский — и немного — испанский, хоть это в данном случае и не принципиально, — поэтому для общения с той же Тетчер мне совсем не нужны были переводчики. А еще год назад — были нужны, подозрительно. С другой стороны — кто мне что может предъявить? Я бы посмотрел на того, кто бы сказал, что генсек — иностранный шпион. Или что оригинального Горбачева подменили двойником — бред же, про версию с подменой личности тут тоже очевидно никто даже не подумает. Поэтому в итоге решил не париться, а сделать вид, что я будто сам учил язык по самоучителю и просто достиг в этом определенных успехов.

В итоге вся церемония заняла большую часть дня. После того как гроб с Черненко опустили в землю у Кремлевской стены — как и другие генсеки Константин Устинович удостоился чести иметь полноценную могилу, а не быть замурованным в Кремлевский колумбарий, можно сказать, что даже после смерти тут действовала цветовая дифференциация штанов — мы все дружно направились обратно в святая-святых советской власти, где у нас была запланирована встреча с представителями «дружественных» правительств. Встречи с остальными, включая Тетчер, Буша и Миттерана предполагалось перенести уже на следующий день, пока же нужно было разобраться с товарищами. Большая часть из которых нам, если честно была совсем не товарищами.

Я смотрел на разбившихся на группки и общающихся между собой восточно-европейских лидеров — на фоне остальных одетых в костюме выделялся Ярузельский в своем генеральском кителе, — и думал, как бы мне хотелось их всех придушить. Рубануть шашкой, разрубить этот гордиев узел, ввести вместо национальных правительств оккупационные администрации, а всех недовольных — на Колыму, вот красота была бы. Мыслями своими я, конечно, же ни с кем не делился — не поймут-с, провинция.

Если же говорить серьезно, то именно СЭВ была главной нашей внешнеполитической проблемой, и я банально не представлял, как с ней разбираться.

ПНР — там бесконечная буча, столкновение между властями и «прозападной» оппозицией, плюс церковь католическая откровенно шатает коммунистические скрепы. А еще долги, долги, долги. Паны жить по средствам не хотят, берут кредиты, а отдавать — нечем. Кто виноват? Известно кто — русские, у поляков русские всегда виноваты.

ГДР — почти тоже самое. Страна на пороге дефолта и никакого просветления не заметно.

СРР — там Чаушеску и это практически диагноз. Причем к самому Николае больших претензий нет — хоть и он мутит потихоньку воду, но это дело такое, можно сказать привычное — но вот его жена… Народ ее ненавидит, а еще существует проблема армии, в отличии от других «социалистических» стран тут армейцы не стеснялись играть свою отдельную игру. Именно армия в итоге стала тем фактором — ну кроме того, что в 1989 году весь советский блок уже был в процессе развала — который сыграл против Чаушеску и привел к его смерти.

Проще всего было с Болгарами и Чехословаками. Первые ни на что не влияли, и ни на что особо не претендовали, вторые умудрились не допустить развала собственной экономики и более-менее жили по средствам. Но, с другой стороны, чехи нам еще 1968 год не простили и как преодолеть этот барьер тоже было не до конца ясно.

— Товарищи, — сначала у нас была запланирована общая встреча, потом предполагалось, что члены Политбюро пообщаются с гостями в более узком формате. — Не смотря на траурный повод нашей встречи, жизнь продолжается. И накопленные ранее проблемы нужно как-то решать, я думаю, ни у кого нет возражений, что главные наши

проблемы в пределах СЭВ лежат в экономической плоскости. Тем не менее хочу сразу объяснить новую политику СССР — наша страна больше не будет поддерживать союзников бесплатными деньгами. Это исключено, любой рубль, так или иначе вложенный в экономики стран СЭВ — это рубль, отнятый у нашего населения, данная политика была признана порочной и будет прекращена в самые сжатые сроки.

— Но как же, — попытался что-то вставить Ярузельский, но я его перебил.

(Войцех Ярузельский)

— Вот так, товарищи. И в связи с данным решением будут пересмотрены в том числе и принципы ценообразования при торговле между нашими странами. Не хочу углубляться в детали, но там имеются весьма неприятные для Советского Союза перекосы…

Перекосы, мать их, ага. Именно так это и называется. Когда мы продаем им нефть и газ по цене в 10% от рыночной, которая даже не покрывает себестоимость ее добычи и транспортировки, а потом наши союзники перепродают ее на запад по рыночным котировкам, складывая конвертируемые дензнаки себе в карман. При этом в обратную сторону — в СССР то есть — товары из стран СЭВ идут с искусственной наценкой. Мы фактически спонсировали наших союзников, подобная «торговля», если данное слово вообще применимо к подобным операциям, на порядка 40 миллиардов долларов в год. Плюс-минус десятка, потому что точного учета — тем более при использовании весьма эфемерного «переводного рубля» — в этой сфере фактически не было. И это, блин, при всем внешнем государственном долге СССР в 30 миллиардов долларов. Нахрена нам, спрашивается, такие дорогие товарищи? В прямом смысле «дорогие».

Я оглядел лица собравшихся, хуже всего, наверное, воспринял мои слова Ярузельский. Поляк понимал, что во многом именно к нему они обращены. За первую половину 1980-х только прямые «кредиты», субсидии и субвенции — помимо тех самых перекосов в ценах на товары — составили около 3-х миллиардов долларов. Как у нашей страны получается, что любые «союзники» тут же садятся на шею и начинают тянуть из нас деньги — не понятно. Тут нужно брать пример у США, американцы на каждый подаренный доллар выбивают из партнера три. Почему мы так не можем — взять ту же Польшу, что мешает не давать деньги просто так, а забирать у них ликвидное имущество. Вон поляки нам корабли строят и самолеты — те же Ан-2 до сих пор у них сотнями штук клепают — вот бы и забрали верфь или авиазавод в собственность. Или порт какой-нибудь. Или вообще — кусок территории пусть уступят, можно вспомнить, что Белосток уже был частью СССР перед войной, что мешает повторить?

— Вы нас пригласили чтобы рассказать об упразднении Совета Экономической Взаимопомощи? Он существовал с 1950-го года и закончился на второй день после избрания товарища Горбачева генеральным секретарем ЦК КПСС? — Это Хоннекер проклюнулся. Еще один персонаж, которого хорошо было бы убрать. Та еще сволочь, которая всадит нож в спину и не почешется, — и никакие поцелуи с Брежневым не помогут, — не знает, что, если ГДР падет, его свои же попытаются посадить, тем более, есть за что. Нужно будет обсудить с Громыко варианты замены на кого-то более адекватного, если такие там вообще есть.

— Я пригласил вас, чтобы напомнить: СЭВ предполагает ВЗАИМОпомощь, а не только помощь Советского Союза всем остальным, — глава ГДР не стал обострять и отвел взгляд. Я же продолжил мысль, — пока все что я озвучиваю — это лишь рамочные предложения. На подумать, прошу отнестись к этому именно так. Во-первых, есть идея открыть границы внутри СЭВ. Кто-то может мне объяснить, почему гражданину СССР для поездки в Польшу или Болгарию нужно получать въездную визу, хотя оба государства идут по социалистическому пути развития? Свободное перемещение внутри нашего блока поможет ускорить перемещение товаров внутри объединения, сделает его более справедливым. Ну и снимет часть недовольства населения, отвлечет его на другие дела.