Мечи Дня и Ночи
Шрифт:
Ветер переменился, и джиамады напряглись, почуяв врага. Балла, самый остроглазый из всех, выбежал на опушку леса.
— Только трое, — сказал он. — Мы убьем их! Сейчас!
— Нет! — Голос слепого прорезал окутавший Медведя кровавый туман. — Большой Медведь! Ко мне!
Другие уже неслись вниз по склону, но Медведь заколебался. Старик снова позвал его. «Врагов всего трое, там и без меня справятся», — решил Медведь и подошел к старику.
— Что там такое? — спросил Гамаль. Медведь оглянулся. Его бойцы, напав на вражеских джиамадов, повалили двух и обратили третьего в бегство. Потом
— Говори, что там! — шепотом приказал Гамаль. Потрясенный Медведь не находил слов.
— Голокожий. Два меча. Все мертвые.
— Декадо! Надо уходить, и быстро. Можешь ты понести нас? Медведь бросил свой шест, схватил старика с женщиной под мышки и побежал. Ноги у него были мощные, выносливость громадная. Он бежал в гору, лавируя между деревьями. На открытых местах и осыпях он разгонялся, но наконец и его великая сила начала сдавать.
Он опустил свою ношу на землю и в первый раз оглянулся. 1 ючти ничего не видя в наступившей темноте, он закрыл глаза и принюхался к ветру. Ноздри его трепетали, перебирая многочисленные запахи леса. Чуть западнее были олени, на скалах — горные бараны, но ни людей, ни других джиамадов он не учуял.
Снова повернувшись к тем, кого нес, он уловил запах крови женщины, и в нем взыграл голод. С высунутого языка капала слюна. Женщина достала из мешка хлеб, а чуть поглубже, Медведь знал, лежало мясо. Женщина вынула розовый ломоть и сказала Гамалю:
— У меня есть хлеб с ветчиной, господин.
— Отдай мясо Медведю, — распорядился слепой. — И назови ему свое имя.
В запахе пота, выступившего на ее лице и под мышками, Медведь чуял страх.
— Хочешь ветчины? — опасливо протянув руку, спросила она. — Меня зовут Чарис.
Медведь молча вырвал у нее мясо и отошел в сторону. Присев там, он сожрал ветчину и сглодал кость от окорока, но всё равно не насытился.
— Отдохни, дружище. — Слепой подошел к нему и приложил руку к камню на виске. Камень отозвался знакомой дрожью, убаюкивая и согревая. Медведь зевнул и улегся. — Спи, Большой Медведь, и пусть тебе ничего не снится.
Покой снизошел на джиамада, и он провалился во тьму.
Чарис сидела тихо, прислонившись к скале, и смотрела на спящего джиамада. Бок у нее саднило, на белой рубахе проступила кровь. Ночью похолодало, и она завернулась в свой рыжий плащ. Ее пробирала дрожь, но не от одного только холода. Слишком она натерпелась за этот день.
У нее не укладывалось в голове, что еще вчера вечером она распевала на кухне вместе с другими девушками, готовя еду лесорубам на завтра. Прошедший день был ясным, с гор дул свежий ветерок, и на сердце у нее было радостно.
Потом ее послали отнести Ландису Кану еды и вина. Подходя к его покоям, она заметила, что на подносе нет кубка. Досадуя на
Декадо вошел к Ландису, и Чарис услышала разговор, который навсегда остался у нее в памяти.
«Ты сказала, что не убьешь меня», — дрожащим от страха голосом произнес Ландис.
«Так и есть, — ответил ему женский голос. — Тебя убьет он. Смотри, чтобы ни плоти, ни костей не осталось. Я не желаю, чтобы он возродился».
«Будет так, как ты скажешь», — проговорил Декадо.
«Не заставляй его мучиться. Убей его быстро, ведь он когда-то был дорог мне. Потом найди слепца и убей его тоже».
«Есть еще племянник, любимая. Он меня оскорбил».
«Хорошо, убей и его, но других не трогай. К утру наши войска будут здесь. Постарайся не забывать, что нам нужны люди для возделывания полей, и дворцовая челядь должна быть готова к моему прибытию. Я не хочу, чтобы здесь воцарился ужас — к чему создавать неразбериху?»
Чарис, застыв на месте, услышала клокочущий крик Ландиса Кана. Тогда она выскочила из комнаты, помчалась к Гамалю и влетела к нему без стука. Слепой сидел на балконе. Она быстро, глотая слова, пересказала ему то, что слышала.
— Этого я и боялся, — вздохнул старик. — Подай мне плащ, Чарис, и крепкие башмаки. Себе тоже возьми плащ. Ты отведешь меня в горы. Есть там человек, которого я должен найти.
Теперь, после той ужасной ночи и кровавого дня, снова настала ночь, и Чарис сидела рядом со страшным чудовищем. Чарис затрясло еще пуще, и Гамаль обнял ее за плечи.
— Прости меня за то, что тебе пришлось вытерпеть, милая. Но без тебя я нипочем не ушел бы так далеко.
Чарис едва не заплакала — теперь уже не от страха. Доброта и сочувствие в голосе старика тронули ее особенно сильно после ужасов минувшего дня.
— Но здесь-то нам ничего не грозит? — прошептала она.
Гамаль посмотрел на спящего зверя, и она прочла тревогу на его усталом лице.
— Я бы так не сказал, дорогая. Большой Медведь когда-то был моим другом, но в этом создании мало что осталось от прежнего человека. С ним надо вести себя осторожно. Постарайся не выказывать страха и не смотри ему прямо в глаза. Животные видят в этом вызов или угрозу. Хорошо бы найти еду, тогда у нас будет меньше причин беспокоиться.
— Куда мы идем, господин? Там дальше ничего нет, кроме старой крепости и пары селений.
— Мне надо найти молодого человека, который жил у нас во дворце.
— Разрисованного?
— Да, его.
— Он с Харадом. — При мысли о Хараде ей стало спокойнее. Жаль, что его с ними нет — тогда она и зверя бы не боялась. — Но как же мы их найдем?
— Завтра я попрошу Медведя взять его след. Медведь с ним встречался. Прости, дитя, но я очень устал и нуждаюсь в отдыхе. Ты тоже постарайся уснуть. Медведь проспит самое меньшее до рассвета. — Гамаль лег, положив голову на руку, и скоро его дыхание стало ровным.