Мечи Дня и Ночи
Шрифт:
Всю эту долгую ночь Ставут не сомкнул глаз. Сидя в стороне от других, он пытался вспомнить все, что знал об охоте. Много времени это не отняло. Он не был на охоте ни разу в жизни и ничего не смыслил в повадках оленей, лосей и прочей крупной дичи. Тем не менее на рассвете он поведет в лес стаю двуногих хищников. Желудок у него скрутило в узел, и он долго ругал себя.
Звери, даже спящие, казались очень большими и страшными. Он старался на них не смотреть. Если из охоты ничего не выйдет, как он, во имя всего святого, будет кормить их?
«Знаешь,
В эту жуткую ночь он не мог не признать, что Алагир сказал правду. Он, Ставут, скородум и часто говорит, не думая о последствиях. План, на лету придуманный им, не дал джиамадам убить его лошадей, но позднее может обойтись ему дорого. Он слишком хорошо представлял себе, что значит оказаться наедине с голодными джиамадами, которых он не сумел накормить.
Эх, Аскари бы сюда. Она дала бы ему дельный совет. Она что-то говорила ему про оленей, но он, по правде сказать, не очень-то слушал. Он в это время любовался ее лицом и фигурой, стараясь вообразить, какова она без одежды.
— Ты что, полный дурак? — сказал он себе, осознав, что и сейчас занимается тем же. — Нашел время!
Он только и помнил из ее слов, что надо затаиться в засаде и ждать. А потом убить оленя с одного выстрела, чтобы его панический страх не испортил мяса. Почему паника делает мясо менее нежным, он вспомнить уже не мог.
О волках она тоже кое-что говорила. Всем известно, что волки охотятся стаями, но Ставут понятия не имел, как хитро у них все устроено. Поскольку олень намного быстрее и выносливее волков, они разделяются и образуют круг в несколько миль шириной. Первые несколько зверей бросаются на оленя. Он убегает, а они следуют за ним и гонят его на второй гурт. Когда первые устают, вторые продолжают погоню и гонят оленя к третьим. Тем временем первые перебегают на заранее выбранную позицию, отдыхают и собираются с силами. Обессилевший олень, наконец, выходит на высокое место, чтобы дать последний бой. К этому времени там собирается вся стая и добивает его.
Это, конечно, весьма занимательно, но вряд ли ему поможет. Джиамадов всего-то семеро. Как ему расставить их по холмам, чтобы получился круг?
В другое время задача, которую он рассматривал, показалась бы ему интересной. Эти джиамады такие крупные и могучие, а охотиться не умеют. В большинстве своем они хотя бы частично волки — казалось бы, в их памяти должны сохраниться какие-то охотничьи навыки. Аскари со Ставутом они, провалиться бы им, затравили довольно умело. Впрочем, особой трудности это не представляло. Добыча двигалась медленно и к тому же забилась в нору, то есть в пещеру. Быстрого оленя под открытым небом загнать намного труднее.
По прошествии нескольких часов Ставут растолкал Киньона. Здоровяк сел, запустил пальцы в волосы и пожаловался:
— Какой хороший сон был.
— Счастливчик. Что ты можешь мне рассказать об охоте?
— Охотник из меня никудышный. — Киньон напился из фляги. — Терпения не хватает. Потому я и заделался поваром.
— Ну что ж. Поучим джиамадов печь пироги. Киньон вылез из своих одеял.
— Думай
— Вот только поймать его не могут.
— Это их недостаток, согласен. — Они поговорили еще немного, но Киньон стал зевать во весь рот, и Ставут, оставив его досыпать, поднялся немного по склону и сел там на камень.
План, который он собирается составить, должен быть прост. Полагаться следует на хорошее чутье и на силу. А еще на удачу.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Близился рассвет, когда Ставут вернулся в лагерь. Шакул и другие звери уже дожидались его.
— Ловить олени сейчас? — спросил Шакул.
— Именно. Это может занять какое-то время, так что наберитесь терпения.
Купец в своем красном наряде шел впереди, джиамады за ним. Ветер дул с севера, поэтому Ставут направлялся в ту сторону, поднимаясь в гору. Отойдя примерно на полмили о лагеря, он спросил Шакула:
— Можешь учуять оленей?
Тот задрал большую темную голову и раздул ноздри.
— Там, — сказал он вскоре, показывая на северо-запад, где тянулись поросшие лесом холмы.
— Хорошо. Теперь надо найти оленью тропу с подветренной стороны от них.
Джиамады не двинулись с места, и Шакул заявил:
— Ловить олени сейчас.
— Ты сколько оленей уже поймал? — спросил Ставут.
— Ни один. Сейчас!
Страх, который Ставут испытывал перед ними, уступил место раздражению.
— Будете делать, как я говорю — иначе никаких вам оленей. Охотник здесь я. Я великий охотник. Я убил больше оленей, чем... чем звезд на небе. — Несколько зверей подняли головы к небу. — Нет, не теперь, а ночью. Звезды выходят на небо ночью. Сначала найдем оленью тропу. С подветренной стороны, чтобы они нас не учуяли. А потом начнется охота.
Шакул дернул головой, помолчал и сказал:
— С подветренной.
— Вот и ладно. — Они двинулись в обход холма, где, как сказал Шакул, паслись олени, и полчаса спустя отыскали сразу три тропки. У третьей Ставут сказал Шакулу: — Теперь отбери самых лучших своих джиамадов. Они будут загонщиками.
— Олени очень быстрые.
— Вот именно. Поэтому те, которых ты выберешь, погонят их к нам. Один загонщик должен подняться вот по этой тропе и подобраться к оленям сзади, чтобы они учуяли его запах. Другой пойдет по дальней тропе и сделает то же самое. Тогда олени побегут вниз по средней тропе, где будем ждать мы, остальные. Ветер дует в нашу сторону, и нас они не учуют. Как только они появятся, мы выскочим и одного оленя повалим.
— Как? — спросил Шакул.
— Повторим еще раз, помедленнее. — Ставут уселся на плоский камень. — Нам нужны двое: один пойдет по этой тропе, другой по дальней. Им надо подойти к оленям так, чтобы те их учуяли и пустились бежать. Ты, я и другие сделаем засаду у средней тропы. Олени побегут к нам. Когда они покажутся, мы выскочим и убьем одного.
— Еще раз.
Когда Ставут изложил свой план еще трижды, Шакул присел на корточки, зажмурился, помотал головой, поворчал и сказал:
— Не успеть.