Мечи легиона
Шрифт:
Выслушав Арига, меши нахмурился. Казалось, он сосредоточенно обдумывает какую-то важную дилемму. Неожиданно горец громко выпустил газы. Его лицо тотчас прояснилось.
— Красноречивый и однозначный ответ, — заметил Гуделин.
Торжествующе улыбаясь, горец поскакал к своему отряду. Некоторое время меши шумно переговаривались. Затем они одобрительно закричали, воинственно взмахивая копьями и мечами. Сбруя лошадей и тяжелые доспехи воинов гремели, когда меши отделились от армии Арига и направились в сторону гор.
Ариг
— Любопытно, кто будет следующим, — проговорил он. — Эта крепость, которую мы не стали штурмовать, — не последняя.
Уже добрая треть эрзерумцев отказалась продолжать поход и повернула назад.
Виридовикс шумно перевел дыхание.
— А начиналось так хорошо! — сказал он.
Едва они перешли Тубтуб, как с ходу взяли три города. Пораженные защитники этих крепостей не успели даже понять, что в Стране Тысячи Городов появился враг. Было так легко врываться в открытые ворота, не встречая сопротивления гарнизона. Меши жаловался напрасно — в этих городах нападавшие взяли обильную добычу, и к седлам в те дни было приторочено немало тяжелых мешков.
Но такая удача не могла сопутствовать им долго. Теперь все города встречали захватчиков плотно закрытыми воротами, а на сторожевых башнях день и ночь стояли дозорные. Летучие отряды йездов тревожили аршаумов, нападая и тут же скрываясь. Два разведчика Арига попали в засаду в одном месте, фуражир — в другом… Йезды тоже теряли в этих стычках людей, но в их распоряжении имелись резервы, которых у Арига не было.
Ариг отдал приказ барабанщику. Тотчас гулкий гром большого барабана разнесся по всей армии. Армия начала строиться для похода. В ее центре двигалась длинная колонна эрзерумцев — той их части, что еще оставалась с Аригом. С флангов тяжелую кавалерию горцев прикрывали легкие конники -аршаумы.
Горгид ехал рядом с Ракио, в отряде эрзерумцев. Большинство воинов Клятвенного Братства уже вернулись в долину ирмидо. Килеу не слишком улыбалось бросать кампанию на середине, но ему не хотелось оставлять свою землю беззащитной. Слишком много эрзерумцев повернуло назад. И почти все они весьма недружелюбно относились к ирмидо. Остаться и продолжать поход решили в основном «сироты» и дюжина пар.
Горгиду было приятно узнать, что Ракио остался из-за него. Ирмидо явно не получал от этого похода большого удовольствия.
— Какая страшная местность! — заметил он и указал на холм, поднимавшийся посреди голой степи. — Что это? Я видел уже несколько таких.
Этот холм не был особенно высоким, но посреди ровной, как стол, степи высился настоящей горой. Он выглядел здесь так неожиданно, что казался чем-то неестественным.
Грек извлек из мешка восковую табличку и начал расспрашивать окружающих, не знает ли кто-нибудь, что это такое.
Скилицеэ, который в это время беседовал с Вартангом
— Это мертвый город, — пояснил Скилицез чуть снисходительно. — Разве ты не видел, как здесь строят? Они лепят дома из сырца. В этой местности нет другого строительного материала. Фос свидетель, здесь нет камней. Сырец не слишком долговечная вещь, но здешние люди ленивы, ибо это вообще в человеческой природе. Когда дом рушится, они начинают строить заново на руинах. Если продолжать так довольно долго, то постепенно вырастает небольшой холм. А когда город умирает, на его месте остается такая гора. Я думал, это очевидно.
Слегка покровительственный тон видессианина заставил грека нахмуриться. Скилицез рассмеялся:
— Ну что, понравилось, когда тебе читают лекцию? Ничего, не все тебе поучать других.
У Горгида запылали уши. Он торопливо убрал табличку в мешок.
Ракио не заметил смущения друга, он продолжал жаловаться:
— Эта земля — как лицо прокаженного! Там, где растет урожай, -богато. Но тут — безобразные, бесплодные пустыни.
В ответ Скилицез заметил:
— Язвы пустынь — новые. Благодари йездов. Для того чтобы эта местность стала безобразной и бесплодной, йездам понадобилось всего лишь…
— …разрушить местные водоемы и ирригационные каналы, — заключил Горгид. Он не собирался дать Скилицезу возможность вторично уязвить его самолюбие. — Не будь Тиба и Тубтуба, вся эта земля превратилась бы в пустыню. Здесь что-либо растет лишь там, куда достигает вода. Йезды — кочевники. Им нет дела до урожая. Их стада могут питаться сухой травой, а если крестьяне вымрут от голода — что ж, тем лучше.
— Именно это я и собирался сказать, — сообщил Скилицез. И добавил: — Но в два раза короче.
— О чем спор? — вмешался Вартанг. Когда Скилицез перевел ему беседу, эрзерумец посоветовал Горгиду: — Не обращай внимания на этого человека. Я знаю его совсем недолго, но уже понял: он пробует на зуб каждое слово, прежде чем произнести его.
— Лучше уж так, чем выплескивать реку чепухи всякий раз, как открываешь рот, — заметил Скилицез. — И яркий пример тому — наш дражайший Гуделин.
Скилицез не упускал ни одной возможности ужалить человека, который в Видессе был его политическим противником. Однако Вартанг предпочитал более цветистый ораторский стиль:
— Смысл сказанного одинаково легко утопить и в двух-трех словах, и в целом водопаде речи.
Этот спор лениво тянулся до конца дня, а отряд все шел и шел через поля и пустыню. Поля вокруг стояли пустые. Ракио с первого взгляда понял, что означает встречающее их безмолвие.
— Они спрятались, — сказал ирмидо. — Крестьяне всегда прячутся. Через неделю вернутся. Будут опять копошиться в земле, как муравьи.
— Ты прав, — вздохнул грек. Ему вдруг стало грустно при мысли о том, что местные жители приняли их за грабителей.