Мечник из Дайо

Орвилевский Владислав

Пока Эртур стоял рядом с Маркусом, Гюнтер начал готовить речь для своей почтовой миссии.

– Знакомый перстень, – пробубнил здоровяк не глядя.

– Тебе показалось, – сказал Эртур, прикрыв его рукой.

Гюнтер тем временем приблизился к лорду неловко кланяясь, хотя тот даже не открывал очи, борясь с лихорадкой. Травник учтиво покинул помещение. Комната Драговида была довольно скромной, но уютной, притолока была протёрта головой Маркуса, картины, покрытые пылью, скрывали своё истинное лицо, бордовые тона постели были самым ярким элементом интерьера. Тем не менее, воздух веял скорбью, большая кровать была

смята лишь с одной стороны, на тумбочке возле второй её части одиноко лежал портрет, лицом вниз. Угрюмые ставни не давали свету проникать в помещение, а прочие элементы убранства были и того невзрачнее, роскоши лорд себе не позволял. Или не мог позволить.

Гюнтер неубедительно прокашлялся:

– Лорд Драговид, ваше э-э-э… княжечье величество?

– Я те дам княжечье величие. – Гигант ринулся вперёд, но Эртур схватил того за сюрко, после чего громадный кулак пролетел в дюйме над его головой, стилет уже был готов явить себя, но едва слышимый сиплый кашель заставил их остановиться.

– Маркус, – обратился правитель, – изволь им сперва изъясниться. После этих слов великан отстранился, злобно пыхтя. – Какие вести вы принесли? – Правитель чуть приподнялся на локти, повязка упала на кровать, оголив лоб, терзаемый испариной.

– У меня для Вас письмо от вашего ближайшего соратника. – Гюнтер достал документ из-за пазухи, Драговид кивнул в сторону Маркуса, после чего тот принял письмо в руки и принялся его вертеть так и эдак, насупивши брови. На момент что-то смутило Эртура, но он подавил это чувство.

Великан сорвал печать, после чего принялся читать, забавно шевеля губами. Он бесшумно проговаривал текст, спустя мгновение его лицо приняло ещё более грозный вид.

– Милорд, а этих вон? – спросил исполин.

– Пущай, Маркус. Вдруг они самозванцы. – Правитель небрежно махнул рукой.

– Ваша светлость, здесь сказано так: «Достопочтенный Драговид, тебе некогда пришлось устраивать славные побоища в составе Серебряной Коалиции, много бравых воинов пало от вашего меча, а ещё больше детей и матерей были преданы смерти от рук ваших стервятников, коих вы считаете за грозную и доблестную дружину. Смею полагать, что сию минуту ты вряд ли волен почивать на лаврах, но почить ты успеешь, уверяю. Твоим псам следовало куда более внимательно избирать жертв, потому как дети очень восприимчивы к творящимся на их глазах ужасам. Они отпечатываются слишком сильно, ноющим шрамом преследуя свою жертву годами. А потому месть может настигнуть внезапно, будучи чьей-то путеводной звездою. Спектакль, что недавно приковал тебя к постели, был лишь первым актом, антракт закончен…» и тут… как же это… извозчик! – Маркус протянул лист Гюнтеру, но тот лишь недоумевающе пожал плечами, после чего письмо перекочевало в руки Эртуру. Он принялся делать вид, что научен грамоте, морщился, мол, действительно, всё слово в слово, чёрным по белому.

– Там последняя фраза – экая тарабарщина, не знаю такого, – сетовал здоровяк, приближаясь к молча содрогающемуся лорду. – Травник! – кликнул телохранитель.

Медленно отворилась дверь, седовласый знахарь шаркающей походкой двинулся к постели, наконец, Эртур пригляделся к незнакомым словам, то был известный ему по молитвам матери древний язык, буквы которого он немного знал:

– Ava’te mortu.

Воцарилась пленительная тишина, казалось, что мир остановился. Слишком

резко Драговид издал вымученный стон, застав всех врасплох, его глаза выкатились наружу, все, кто находился в покоях, заметили, как неестественно цепь начала будто бы сама по себе вертеться, связывая звенья так, что на шее лорда образовывалась удавка.

За громогласным басом Маркуса уже летел кулак-кувалда, который приземлился на лицо Гюнтера. Жёлтые зубы покинули челюсть, кровь брызнула на постель, где ужом извивался Драговид, извозчик чудом не отключился, оказавшись на седалище в нелепом положении, мир для него сдвинулся с места.

Рывком Эртур оказался возле лекаря, обернув его же капюшон вокруг его шеи, блеснул стилет в правой руке, мигом упёршись в горло, капелька крови медленно побежала вниз. Маркус с размахом оголил эспадон, сверху вниз приставив его к шее Гюнтера, тот даже не шарахнулся. Драговид корчился, сметал одеяло дёргающимися в конвульсиях ногами, цепь стягивалась всё туже, кровавыми пятнами вклиниваясь в шею правителя.

– По-по-порви цепь, идиот… – сдавленным голосом обратился знахарь, но Маркус лишь злобно зарычал.

Но возобновившаяся с новой мощью агония Драговида всё-таки заставила гиганта сдвинуться с места, он в два шага оказался у кровати, чутко ведя острие, чтобы Гюнтер не вздумал дёрнуться. Его ручища потянулась к шее лорда, лицо у того уже синело, а зрачки вымученно глядели на здоровяка. Но он отстранил руку, едва коснулся цепи, в воздухе запахло горелой кожей, ладонь великана покрылась волдырями. Он истошно крикнул, бросил меч и обеими руками принялся хватать цепь, но она лишь продолжала жечь его, звенья уже слишком глубоко врезались в шею правителя.

Спустя считанные секунды топот нескольких ног приблизился к покоям, двое стражников оказались внутри, с мечами наготове, однако ситуация перед глазами заставила их остановиться. Они глядели то на Эртура, держащего травника, то на Гюнтера, сидящего с окровавленным ртом, то на великана, грозно нависшего над стонущим Драговидом.

– Чем тут пахнет? – сказал тот, что помоложе, но тут же получил подзатыльник кольчужной рукавицей, отчего нижняя часть забрала его бургиньота упала с целым оркестром скрипов и скрежетов, оголив юное, почти детское лицо, с пушком над губой.

– Во имя лилии, что здесь происходит?! – крикнул второй. – Маркус, я приказываю вам отпустить его светлость!

Великан повернулся оскалившись, из глаз его ручьями лились слёзы, он взвыл, но повиновался, оставив тщетные попытки. Правитель перестал двигаться.

Маркус церемониально поднял эспадон, приставив его к горлу Гюнтера. Гигант зарычал, то ли от боли, то ли от гнева, который никак не мог найти выхода.

– Вы… – процедил сквозь зубы Маркус, – …вы не покинете этого места на своих ногах. – Великан широко занёс меч.

– Это кошмар, да? – нечётко сказал Гюнтер, подняв голову, пустые глаза его не выражали эмоций.

– Хаять тебя вечностью, пустоголовый! – бросил травник. – Коль убьёшь, так и не узнаешь ничего. Их допросить надобно.

– Ну хоть того? Он только охраняет! – Маркус указал на Эртура острием меча.

После этих слов Эртур чуть надавил на стилет, возобновив кровотечение, стража стояла в нерешительности.

– Я бы не стал, – сказал он.

– Немедленно объяснитесь! – рявкнул из-под забрала старший стражник.