Мечник. Око Перуна
Шрифт:
Мясо для пира было обеспечено. Кабаньи туши жарились на вертелах, меды разливались по глиняным кружкам. После первых здравиц лед был сломан и общение пошло более свободно.
Была, конечно, еще одна опасность. За время долгого путешествия норвежцы изголодались по женской ласке. Во избежание конфликтов жены, девушки и девочки были отведены в специальное укрытие в лесу. Укрытие было обустроено на случай всякой опасности, пришедшей с воды. Найти дорогу к нему мог только знающий человек. Остались только женщины, потерявшие мужей и готовые угостить заезжих молодцов не только жареной свининой. Пусть это не покажется читателю странным. Нравы
Наутро после пира Харальд еще раз одарил радушных хозяев подарками. В доброй встрече ему виделся удачный знак. Видя, что рыбаки почти полностью опустошили свои запасы, он постарался возместить им их затраты.
Погрузились на корабль. Улоф плакал, когда его ноги коснулись палубы драккара. Он тут же занял скамью справа по борту и взялся за весло:
– Таким было когда-то мое место на драккаре Эйрика. Славный конунг, дозволь, это будет мое место, будто и не было этих тридцати лет?
– Драккар принадлежит мне, но место принадлежит тому, кто на нем сидит. Спрашивай у хозяина.
Хозяином оказался тот самый молодой лучник Улоф, который точным ударом повредил механизм дромона. Он с легкостью уступил свое место тезке:
– Место это привыкло к тому, что на нем сидит Улоф, ему не придется отвыкать. А я рад уступить старшему товарищу. Хотелось бы мне в его годы иметь такую же твердую руку и веселый нрав.
Люди
Лютня разлетелась вдребезги. Кто стрелял – не было видно. Глаза, привыкшие к яркому свету костра, отказывались различать что-либо в глубокой черноте леса. Неведомый противник мог перебить всех как зайцев. Со всех сторон лагеря были выставлены дозоры. Судя по тому, что врагу удалось подойти так близко, дозорных уже не было в живых.
Но Илья не зря подбирал дружину. Секунду назад молодые парни смеялись над историями, слушали песню и сами подпевали. И вот в одно мгновение было разобрано оружие, костер залит. По команде Яна трое ринулись в лес, в направлении, откуда прилетела стрела, пятеро окружили возок с драгоценным ларцом, еще двое, в их числе и Алеша, подхватили Белку и укрыли щитами.
Лагерь ощетинился и приготовился к битве. Доброшка сначала кинулся было к Белке, но, увидев, что у нее есть защита помощней, резко остановился. Смешно, конечно, мешаться под ногами двух настоящих воинов, выполняющих приказ. Тут еще, пожалуй, помешаешь.
Мгновенно пришла мысль кинуться в самую гущу битвы, совершить геройский поступок. «Может, хоть всплакнет…» – подумалось понятно о ком. Но битвы, собственно, пока не было. Тогда Доброшка напролом бросился вслед за теми дружинниками, которые были посланы Яном. Он бежал по темному лесу, ветки хлестали по лицу, ноги цеплялись за корни. В руке сжимал топорик.
Бросаясь в лес, мальчишка ожидал немедленной рубки и, возможно, смерти. Но ветки хлестали, корни – цеплялись, а никого не было. Странно. Пришлось остановиться и прислушаться – вокруг было тихо. Дальше Доброшка пошел медленнее, раздвигая сосновые ветви руками.
Вдруг среди деревьев мелькнул огонек. Кто бы это мог быть посередь дремучего леса,
В былые времена Доброшка не колеблясь предпочел бы упырям и навьям живых людей. Но в сложившейся ситуации на это можно было посмотреть иначе: вдруг это и есть логово таинственного врага? Попадешься – точно конец. Тут никакие обереги и заговоры уже не спасут: хоть через левое плечо плюй, хоть через правое. Однако решимость, которая толкнула дружинного отрока в лес, даже после сумасшедшего бега не рассеялась.
Нужно во что бы то ни стало выяснить, кто там прячется за деревьями! Было страшно, но страх действовал странным образом. Так бывает, когда стоишь на высокой скале и какой-то гадкий бес подзуживает: «Прыгни, прыгни». Настроение у Доброшки сейчас было такое, что, окажись он на скале, он бы, может, прыгнул. И пропал за просто так. Но в лесу перед злодейским логовом отчаянье помогло преодолеть предательскую робость, и Доброшка сделал шаг вперед: не получилось сразиться, так хоть разузнать что-нибудь… Он пригнулся и, стараясь не шуметь, пошел в сторону огня. Его бил озноб, но это не от страха, а от ночного холода.
Через четверть часа удалось сквозь деревья разглядеть небольшой костер. Над огнем висел котелок, в нем булькала каша, рядом были разложены пожитки. Никого не было. К дереву был привязан конь. Почуяв чужака, конь всхрапнул. Доброшка не стал подходить ближе, залег и стал наблюдать.
Довольно скоро из леса вышел человек. На спине его висел лук, одет он был в длинный плащ с большим капюшоном. Капюшон полностью закрывал его лицо. Однако фигура этого человека показалась смутно знакомой.
Незнакомец неторопливо снял лук, отстегнул массивный боевой нож, висевший на поясе. Вздохнул, уселся у костра и принялся помешивать кашу. Чем дольше Доброшка смотрел, тем неприятней становилось ощущение. В очередной раз забеспокоился конь – чуял запах. И тут юного дознатчика прошиб холодный пот. Он узнал… Это был Бурушка – конь Ильи. Да и фигура таинственного стрелка не зря казалась знакомой. Сомнений не оставалось. Такой статью обладал лишь один человек – колохолмский воевода.
От неожиданности Доброшка дернулся. Под ним хрустнула сухая ветка. На звук человек у костра обернулся, с его головы упал капюшон. Отблеск костра осветил лицо.
Да, это был Илья. Как он попал сюда, что он здесь делал? Зачем стрелял из темноты? Мысли вихрем летели в голове, а ноги сами несли прочь от опасного места. За спиной затрещал бурелом. Мысль о погоне будто подожгла Доброшке пятки. Обратно он бежал вдвое быстрее.
Прибежав к своим, Доброшка принялся разыскивать Яна. Взбудораженный лагерь потихоньку успокаивался. Вои, посланные в лес, давно вернулись, никого, понятно, не обнаружив. Дозорные оказались целы и здоровы. Были удивлены разразившимся переполохом. Ян был в дурном настроении. Он злобно рычал на подчиненных, расставляя усиленные караулы.
Доброшка бросился к нему.
– Стрелял Илья!
Командир воззрился на него как на говорящую лягушку.
– Стрелял Илья!
– Илья Пророк? – По интонации Яна не было понятно, шутит он или впрямь подозревает небесного деятеля в том, что тот пустил стрелу из леса в домру.
– Нет, наш Илья, из Колохолма!
– Ты в своем уме, малец? Где мы и где Колохолм? Воевода наш, конечно, сильный муж и преисполнен воинских доблестей, но даже ему не под силу стрелять на сотни верст.