Мечников. Избранник бога
Шрифт:
Речь об аэроманте Андрее Бахмутове и моём брате полевом лекаре Кирилле Мечникове. Бахмутов связей, скорее всего, не имеет.
Зато у Кирилла они есть — это стопроцентно. Но взамен ему потребуется обратный виток. Он ведь так и не успокоился после нашей с ним встречи.
— Есть у меня два человека, — сказал я соратникам. — Свяжусь с ними. Правда, велика вероятность, что оба сейчас на фронте. Так что ответ придёт нескоро.
— Господа, а вы про меня не забыли? — спросил Синицын.
— А что, у вас имеются связи с военной сферой? — с сомнением в голосе спросил Щеблетов.
—
— А вот это — уже очень интересная идея! Кстати… — глаза Щеблетова округлились. — Илья Андреевич! А ведь вы же Синицын, да?
— Ага, здравствуйте, рад знакомству, — накручивая ус на палец, съязвил он.
— Нет, поймите правильно, до меня только сейчас дошло. А вы случайно не родственник Андрея Константиновича Синицына?
— О нём и речь. Барон, которому земли Аткарска принадлежат, — кивнул Синицын.
— Так я тоже о нём наслышан! — воскликнул Щеблетов. — Он ведь — легенда! Если попросить о помощи его, то наши вопросы точно будут решены.
— Сможешь, Илья? — прямо спросил я.
Чувствовалась в нём какая-то неуверенность. И, кажется, я понимал, откуда она взялась.
— Могу, если переступлю через свою гордость, — вздохнул Илья. — Мы с ним немного не в ладах. Он хотел, чтобы я пошёл по его стопам и стал полевым медиком. Но я отказался и уехал самостоятельно добиваться своего счастья. Год в Саратове поработал, потом переехал в Хопёрск. А с отцом с того самого скандала так ни разу и не увиделся. Мы даже письма друг другу не шлём. Хотя живём в ста километрах друг от друга.
— Ну, может быть, он всё-таки уже простил вас, Илья Андреевич? — пожал плечами Щеблетов. — Мне кажется, что попробовать точно стоит.
— Стоит. Вот только взамен он потребует, чтобы я отправился на фронт. И вы лишитесь своего финансового советника, — хмыкнул Синицын.
— Вынужден сказать, что у меня тоже есть возможность связаться с военными, — встрял в наш разговор Игорь Лебедев. — Но… Об этом я могу поговорить только с Алексеем наедине.
Я понял, что имеет в виду Игорь. Он говорил, что услугами гильдии, в которой он состоял, часто пользовались даже военные. Но мы не для того инсценировали его смерть и меняли документы, чтобы Игорь вновь заявился к наёмным убийцам.
— Нет, Игорь, я понял, о чём ты говоришь, — сказал я. — Даже разговора об этом не будет. Мы найдём иной способ. Итак… — я решил подытожить. — Предлагаю следующий план. Я напишу своим знакомым. Попробую узнать, что они скажут на эту тему. А потом, Илья, мы скатаем с тобой в Аткарск. Вдвоём. Я попробую поговорить с твоим отцом. Возможно, он послушает другого лекаря.
— Сильно в этом сомневаюсь, — помотал головой Синицын.
— Но всё же мы попробуем, — настоял я. — А вы, Александр Анатольевич, на всякий случай поспрашивайте в Саратове. Может, через кого-нибудь всё же выйдете на военных.
На этом наше маленькое заседание подошло к концу. Остаток дня мы упаковывали пенициллин и сульфаниламид в ампулы. И
Оставалось только ждать весточки из ордена. Ведь для начала им нужно проверить действие этого препарата. Вот только я уверен, что они сделают это быстро, поскольку совсем недавно прошумела статья про микроскоп и мир бактерий, которую выпустили мы с Ярославом от лица Санкт-Петербургской лекарской академии.
Возможность убивать бактерий заставит Саратов как можно скорее проверить работоспособность антибиотика.
Я впервые вышел на работу после недолгого «отпуска», взятого для отъезда в Санкт-Петербург. В ожидании ответа от Саратовского ордена лекарей я и не заметил, как пролетела целая неделя. Писать Бахмутову и своему старшему брату пока не стал. Для начала должны подтвердить регистрацию патента, а уже после этого можно будет и решать вопрос со следующим этапом производства.
Кроме того, за эту неделю я обсудил вопрос с кузнецом на тему регистрации патента ещё и на его изобретения. Всё-таки химический реактор, кристаллизатор и остальные элементы системы пока что никто не создал. Как только появятся кристаллы, мы сразу же вызовем сюда членов бюро регистрации интеллектуальной собственности в области химии и производства. Они — более сговорчивые, чем те же лекари, поэтому готовы выезжать в отдалённые уголки губернии самостоятельно. А доход мы с Петровичем поделим пополам.
Всё-таки концепцию ему объяснил я, но всё остальное он делал и додумывал сам. Кузнец заслужил свои деньги.
За неделю до конца февраля нам пришла весточка из ордена. Препарат предварительно одобрили. Синицын сразу же поехал вместо меня представлять формулу и регистрировать патент, а я в этот день провёл собрание школы среднего лекарского персонала, а после отправился в госпиталь на ночное дежурство.
И тут началось…
— Господин лекарь, пожалуйста, помогите! У него же нога скоро отвалится! — молила крупная громоздкая женщина, которая буквально на своих плечах дотащила до госпиталя своего мужа.
А нога у того распухла так, что, казалось, может лопнуть в любой момент. Гноя внутри скопилось немало. Судя по всему, это — флегмона. Разлитое гнойное воспаление кожи и подкожной жировой клетчатки. Если этот процесс не остановить, гной может расплавить нижележащие ткани — мышцы и даже кости.
— Что случилось? — принялся опрашивать пациента я. — Поранился?
— Да порезался две недели назад, — простонал он. — О какую-то железку. Не думал, что так худо станет. Всё терпел, терпел…
И дотерпелся. Теперь это состояние получится вылечить только обратным витком. Мы затащили больного в главный зал госпиталя, уложили на кушетку. Я принялся обрабатывать рану своими антисептическими растворами. Антибиотиков с собой у меня не было. Да и пользоваться ими я пока что не рисковал. Пусть сначала орден подтвердит их работоспособность.
Поэтому пришлось вжарить по бактериям приличной дозой своей антилекарской магии. После этой процедуры я ещё раз прошёлся прямым витком по сосудам, нормализовал их тонус, стабилизировал кровообращение, а затем дал больному обезболивающее и ушёл в свой кабинет.