Мечников. Открытие века
Шрифт:
— Двадцатое февраля послезавтра, — шмыгнул носом Ярослав. — Я… Я очень хотел остаться, чтобы увидеть, как запустится производство на твоём заводе. Но, похоже, не смогу. Прости меня, Алексей. И спасибо тебе большое. Я бы потерял работу без тебя. Клянусь, я бы всё потерял!
— Да будет тебе, успокойся! — велел я. — Езжай, производство мы и без тебя запустим. Если тебе интересно, я потом пришлю тебе копии отчётов. Сам всё узнаешь. Да и с патентом вскоре сможешь ознакомиться.
— Ты ведь понимаешь, что это значит? Нет… Ты ничего не понимаешь! — замотал головой Ярослав. — Теперь, когда мне удалось сохранить
— Даже не думай, — процедил сквозь зубы я.
Ярослав резко замолчал.
— Но почему? Я ведь хочу тебя отблагодарить! — после короткой паузы заявил он.
— И я это ценю, брат. Правда, ценю, — кивнул я. — Но я не хочу возвращаться в Санкт-Петербург. Ты уже сам должен был всё понять. Здесь моя работа, мой будущий завод, дядя со своей семьёй. Пока что мне рано покидать Хопёрск.
— Ты просто скромничаешь или…
— Нет, таково моё решение. Пожалуйста, не спорь со мной, Ярослав. Иначе… — резко замолчал. Принюхался.
Мои обонятельные рецепторы вспыхнули. Откуда-то идёт запах гари.
— Ты тоже почувствовал? — прошептал Ярослав.
— Да, — кивнул я и резко вскочил со стула. — Что-то горит. Причём у нас в доме.
Я обернулся и увидел, как прихожую уже заполонил дым.
— Да что б меня Грифон растоптал… Подвал горит! Лаборатория! — воскликнул я.
Глава 14
Я сразу понял, что вдыхать дым, который валит из подвала, ни в коем случае нельзя. Не то чтобы существует дым, который можно вдыхать без вреда для здоровья, но этот был особенно опасным. Мне хватило и одного вдоха, чтобы понять — внизу горят химикаты.
Доброхот и Токс лежали на лестнице без сознания. Похоже, они пытались что-то предпринять, но сами надышались продуктами горения.
Правда, я пока не знаю, что конкретно у нас горит, и откуда взялось пламя?
А это два важнейших вопроса, без ответа на которые, мы вряд ли сможешь хоть что-то предпринять.
— Ярослав, займись этими двумя! — велел я брату. — Я разберусь, что там внизу.
Брат что-то крикнул мне вслед, видимо, пытаясь предупредить, что соваться туда слишком опасно. Но я не мог позволить главным плодам моих трудов сгореть. Большую часть реактивов перевезли на завод, но растения я отсюда никуда деть не мог. Они должны быть под моим строгим присмотром.
Неужели нас кто-то поджёг?
Первая мысль, которая промелькнула у меня в голове — Сеченов. Но это не мог быть он! Я видел этого человека насквозь. Вероятность, что он пойдёт на такой шаг, крайне мала. Значит, остаётся вариант, что меня поджёг кто-то другой или…
Твою ю ж…
До меня только сейчас дошло, что никто нас не поджигал. Это — самовозгорание. Азотная кислота или спирт. Скорее всего, именно первый вариант. Но она могла загореться только из-за нарушения техник безопасности. Я точно помню, что всё закрывал и объяснял Ярославу, как нужно обходиться с химикатами. Токс и Доброхот самостоятельно
Я направил лекарскую магию в свои лёгкие, изменил функцию фильтрации воздуха. Заставил кислород сконцентрироваться в капиллярах, а затем задержал дыхание. Так мне хватит сил не дышать примерно пять минут даже при том, что я буду подвергать тело интенсивной нагрузке.
Я бегом спустился в подвал, полностью окунувшись в ядовитый дым. И аккуратно присмотревшись к источнику возгорания, понял, что случилось на самом деле.
И мысленно поблагодарил сам себя за то, что предвидел вероятность такого происшествия. Возгорание произошло в баке с азотной кислотой. А точнее — возгорания, как такового, не было. Она начала дымиться при контакте с воздухом. Однако из-за того, что кто-то нарушил правила техники безопасности, мне придётся пожертвовать целым бачком с азотной кислотой.
Я схватил мешок с песком, напряг мышцы спины, чтобы поднять почти двадцать килограммов, а затем высыпал содержимое мешка в азотную кислоту.
Испортил несколько десятков литров вещества. Хорошо ещё, что остальное заранее доставили на завод. Я попросил привезти ко мне домой лишь одну бочку, чтобы тестировать лакмус и проводить другие эксперименты.
Однако произошедшее заставило меня понять, что хранить в доме такие химикаты нельзя. Более того, нельзя, чтобы здесь находилась вся лаборатория. Похоже, пора оборудовать себе маленький отдел на заводе, к которому доступ будет только у меня и у моего помощника Игоря Лебедева.
Когда источник дыма был ликвидирован, я поднялся наверх и раскрыл все окна и двери, чтобы поскорее проветрить помещение.
Ярослав выглядел, как провинившийся ребёнок. Мы оба успели понять, что случилось на самом деле.
— Ты опять возился с лакмусом, да? И не закрыл азотную кислоту? — спросил я.
— Прости, кажется, это действительно так, — спрятав взгляд, ответил он. — Помню, что ты объяснял, как правильно управляться с химикатами. Но я что-то так увлёкся, что…
— Не оправдывайся, — помотал головой я. — Просто скажи — азотную кислоту открытой оставил ты или это сделал кто-то другой?
— Я, — с трудом признался Ярослав.
Значит, это действительно несчастный случай. Никто не пытался навредить моему делу специально. Хотя, Ярослав, хоть и принёс мне много пользы, всё равно умудряется постоянно совершать массу ошибок. Он крайне неаккуратен, рассеян. На мой взгляд, допускать его к производству нельзя. Этот человек должен заниматься теорией, сидеть перед бумагами — там его место. Там он действительно может принести пользу.
Когда мы с Ярославом закончили приводить дом в порядок, я произнёс:
— Думаю, тебе стоит поскорее уезжать, Ярослав. Пойми меня правильно, после того, что случилось, я тебя к химикатам больше подпустить не могу. Повезло, что я был дома в этот момент. Мог загореться дом. Да чего уж мелочиться! Домовой с моим домашним мана-клещом чуть не погибли. А если бы тут был дядя с семьёй… Страшно даже представить. Поэтому выводы из произошедшего я уже сделал. Всю лабораторию я перенесу на завод. И больше никого к ней не подпущу.
— Ты всё правильно говоришь, — кивнул Ярослав. — Я забывчивый, неусидчивый. У меня из головы мигом вылетает информация, которая мне не интересна.