Мечта цвета фламинго
Шрифт:
– Но ведь эти выходные ты обещал мне посвятить! – обиженно надула губки Юлия.
– Раз обещал, посвящу! Но в последний раз, поняла?
– Ну конечно! – сверкнула она глазами и подумала, что он всегда так говорит, а сам все посвящает и посвящает…
Юлия занималась мелким бизнесом. Она имела в одном из бывших спортивно-концертных комплексов, ныне превращенных в вещевые рынки, точку, где торговала женским платьем и трикотажем. В нынешние выходные по предварительной договоренности знакомые ребята из Беларуси должны были привезти ей товар. Трикотаж был хорошего качества и мгновенно разбирался петербурженками. Платья были похуже, но тоже всегда находили своих покупательниц. Ребята только выгружали неподъемные баулы на платформы, а дальше переть их надо было собственными силами. Тратиться на носильщиков и такси Юлия не считала нужным, потому что ее бывший муж Сергей был крепким мужчиной и к тому же всем ей обязан, поскольку она одна воспитывает и содержит его сына. Он, конечно, пытается влезать в воспитательный процесс, но она его редко к сыну допускает. Пусть тоскует о сыне, это гораздо выгоднее. Юлия уже десять раз пожалела, что так неосмотрительно развелась с ним. Она была на восемь лет моложе Сергея, выглядела ослепительно и рассчитывала, что замена ему найдется
– Я предлагаю выпить за успех нашего завтрашнего предприятия, и послезавтрашнего – тоже! – пропела Юлия и вытащила из пакета, стоящего у кресла, бутылку французского коньяка «Камю» и коробку с пирожными.
– Я не хочу, Юля, – отмахнулся Сергей. – Я только что с банкета…
– Какого еще банкета? – удивилась бывшая жена. Сергей раньше не шастал ни по каким банкетам, а все время проводил с Петей.
– Отмечали двадцатилетие лаборатории.
– Да ну? – округлила глаза Юлия. – Уж не там ли ты присмотрел себе будущую женушку?
– Представь себе, именно там! – как мог ядовитее ответил Сергей Игоревич.
– Только не говори мне кто! – игриво замахала руками Юлия, вспоминая немногочисленные встречи с мужниными сотрудниками и многочисленные их фотографии. – Я сейчас сама угадаю, кто… Я же знаю твой вкус! Это та… такая… с длинными белокурыми волосами, с классическим лицом, в теле… Кажется, ее зовут Ниной… Я угадала?
Сергей Игоревич внутренне вздрогнул. Именно к Нине он подкатил в первую очередь, когда понял, что сходит с ума от одиночества в своей пустой квартире. Он пытался бороться с собой, приводил себе в пример Лактионова, который всю жизнь живет один и совершенно не расстраивается по этому поводу. Но память тут же услужливо подсовывала ему Морозова, который, видимо, тоже не умел жить один, поскольку без конца женился. Нина вежливо отказала ему. От стыда Сергей Игоревич не знал, куда провалиться, и запретил себе даже думать о женщинах. Продержался он в своей гулкой и печальной квартире недолго и подъехал к Фаине, которая тоже была одинока и очень хотела выйти замуж. Фаина взяла на раздумье неделю, а потом призналась, что вообще-то мечтает подбить на совместную жизнь Лактионова, и даже туманно намекнула что-то насчет своей дочери Танюшки. Сергей Игоревич ничего толком не понял и после второй неудачной попытки решил бросить взгляд на других женщин центральной лаборатории «Петростали» и даже всего Санкт-Петербурга. Скоро он понял, что неизвестности боится пуще одиночества, и разрабатывать сей женский Клондайк ни за что не станет. В собственной лаборатории на очереди оставалась одна Валентина. Вообще-то Сергею нравились худые женщины с узкими бедрами, но, присмотревшись к Валентине повнимательнее, он обнаружил у нее необычайно чистые синие глаза, гладкую, почти без морщин кожу и красивую грудь, соблазнительно мелькающую в глубоком вырезе легкого летнего платья. Когда он присовокупил к уже отмеченным физическим достоинствам Валентины ее спокойный, незлобивый характер и умение готовить золотистого гуся с яблоками и черносливом, понял, что к ней надо было подойти в первую очередь. Она наверняка согласилась бы, потому что синяки на ее милом лице стали появляться все чаще и чаще, к тому же он не испытывал бы теперь чувства неловкости при общении с Ниной и Фаиной.
– Не угадала, – сказал он бывшей жене. – И вообще я не желаю обсуждать с тобой свою личную жизнь.
– А мы и не будем обсуждать, – легко согласилась Юлия. – Мы просто выпьем за твою будущую жену! Грех тебе отказываться! – Она вскочила с кресла, достала с застекленной полочки маленькие хрустальные стопочки, сильными пальцами отвинтила фирменную крышку и разлила коньяк.
И они выпили сначала за будущую жену Сергея, потом за саму свадьбу, затем за успех бизнеса Юлии, потом за сына Петю, за его здоровье и успехи в учебе, а затем Юлия куда-то исчезла. Сергей Игоревич медленно тянул душистый коньяк из стопочки, когда она вдруг вернулась, но без джинсов-стрейч. На ней была одна коротенькая маечка, почти обнажавшая грудь. Юлия подняла руки, якобы поправить волосы, и Сергей вынужден был зажмуриться. Кроме маечки, на бывшей жене не было ничего. Она знала, что ему нравилось, когда она была раздета не до конца. В этот самый момент, когда перед Сергеем стояла почти голая женщина, и позвонила Валентина. Он, разволновавшись, не смог ей сразу ответить. Он слушал пищащую зуммером трубку и никак не мог сообразить, что ему сделать. В конце концов непослушными пальцами он набрал номер Валентины и сказал, что рад и что обо всем они переговорят в понедельник. Несмотря на дурманящие коньячные пары, он почувствовал, что Валентине хотелось бы услышать что-нибудь другое, но ничего лучшего в такой ситуации он придумать не мог.
– Это она! – констатировала Юлия.
Сергей согласно качнул головой, избегая смотреть на бывшую жену.
– Сере-е-еженька! – вдруг жалобно протянула она. – Ну, посмотри на меня! Зачем тебе какая-то женщина, когда есть я? Ну сваляли дурака, развелись… Так можем же и сойтись вновь?
Сергей Игоревич в ужасе поднял глаза на Юлию. Она сбросила с себя маечку, качая бедрами, подошла к нему и своими ловкими и сноровистыми руками начала делать то, чему, отягощенный французским коньяком, противиться он был абсолютно не в состоянии. Размягченный после интимных удовольствий, которых уже давно не имел, Сергей Игоревич думал о том, что, пожалуй, зря растревожил Валентину. Юльку он знает как свои пять пальцев, и Юлька его – как облупленного. Вон как ловко с ним справилась! Она знает, что он любит! Он еще ощущал на своем теле ее руки, слегка царапающие камешками колец. С Валентиной может так и не заладиться. Кто знает, к чему ее приучил Шурик? Шурик – моложе! Молодые, они нынче такие подкованные в этом деле… Вдруг он, Сергей, не будет соответствовать? Нет, лучше проверенная Юлька. Ну и что, что она капризная и любит командовать?! Зато рядом опять
Валентина, размышляющая этой ночью о предстоящем ей новом замужестве, даже не могла предположить, что ее будущее благополучие висело на волоске и зависело исключительно от ловкости бывшей жены Сергея Игоревича. Юлия была достаточно ловка, но все-таки просчиталась. Ей бы немножечко мудрости Галины Андреевны Голощекиной, которую та всегда проявляла, когда дело касалось ее личной жизни. Юлии бы утром сказать бывшему мужу:
– Сереженька, съезди, пожалуйста, один к поезду, а я пока оформлю бумаги. А вечером нам опять будет так же хорошо, как вчера!
После этого ей стоило бы поцеловать Сергея и, может быть, даже сделать ему какие-нибудь авансы на обещанный вечер. Но Юлия решила, что главное уже сделано. Строгим голосом деловой женщины она заявила:
– Так! Сергей! Сейчас ты поедешь на вокзал один. Парни все те же, ты их узнаешь. У меня – другие дела! Заплатишь им вот это, – она сунула ему в руки пухлый конверт с деньгами, – потом везешь товар в комплекс и ждешь меня! Не вздумай доверять Лидке, что, мол, она постережет баулы! Это такая прохиндейка! И поторопись, а то опоздаешь! Белорусы ждать не будут: сбросят товар на платформу, а дальше – наши проблемы.
– А как же деньги? Они же будут ждать деньги?
– Деньги они с меня потом вытрясут. Ты за них не беспокойся. Я же с ними собираюсь и дальше иметь дело, и они об этом знают. Так что давай! Вперед! – и она довольно сильно подтолкнула Сергея к выходу, что было еще одной ее тактической ошибкой.
Сергей с бледным от негодования лицом медленно развернулся, выхватил у нее сумочку и вытряс ее содержимое на журнальный столик. Среди всяческой женской мелочовки он отыскал ключи от своей квартиры, потряс ими у нее перед носом и сказал:
– Ты последний раз здесь была, Юлия! Ясно?
Она поняла, что проиграла, но расстраиваться ей было некогда: белорусы ждать не будут. Она окончательно спрятала улыбку и металлическим голосом произнесла:
– Разумеется, мне все ясно, а сейчас – марш на вокзал! Ты мне обещал, и не вздумай отказываться, а то вообще никогда не увидишь Петьку!
Светлана Аркадьевна Тарасова остановила машину у подъезда входящей в моду питерской модели Сабины. Она специально надела лучший свой костюм из натурального шелка цвета бордо, чтобы девчонка не заносилась. Этот эксклюзив существует в одном экземпляре. Татьяна Кравец сшила костюм специально для Светланы и при ней разорвала в клочья лекала. Конечно, такому асу своего дела, как Кравец, ничего не стоит и без лекал сшить точь-в-точь такой же костюм, но она, конечно же, не станет этого делать. Светлана Аркадьевна – ее главный спонсор, вернее, не она, а Мишка, что дела не меняет. Через несколько лет Кравец не нужны будут никакие спонсоры, потому что она – грандиозный талантище, и клиенты станут к ней записываться, но пока о ней знают немногие. Ее открыла Светлана. Однажды ее неожиданно пригласили на презентацию с последующим банкетом, и ей срочно нужно было платье, да такое, чтобы не ударить в грязь лицом перед женами питерских бизнесменов. Она вспомнила, что в старом доме на Загородном проспекте, где они с Тарасовым начинали свою супружескую жизнь, жила Татьяна, которая здорово и, главное, быстро, шила. Именно эта Танька сшила юной Свете потрясающий наряд к свадьбе. Светлана перерыла весь дом, нашла старую записную книжку и позвонила бывшей соседке. К счастью, как потом оказалось обоюдному, Татьяна никуда не переехала и даже обрадовалась срочному заказу, поскольку очень нуждалась в деньгах, а Светлана посулила ей весьма неслабый гонорар. К следующему вечеру наряд был готов. У Светланы перехватило дыхание, когда она, одевшись в голубое с дымкой платье, подошла к зеркалу в тесной Татьяниной комнатушке. Платье было очень простое и в то же время стильное. Оно красиво облегало крупную, но стройную Светланину фигуру. Впереди оно не имело никаких украшений, если не считать узкой гофрированной полоски, пришитой чуть ниже талии. Фишка была в необычном крое спинки в виде деформированной, вытянутой вбок капли. Внутри этой капли от шеи к талии тянулась серебристая нитка, унизанная голубыми, в тон платью, стразами. Татьяна Кравец в тот главный в своей жизни день получила удвоенную сумму гонорара, а вечером от зависти к Светланиному платью зеленели и чахли жены абсолютно всех питерских бизнесменов и банкиров. Одна из них даже не выдержала и спросила Светлану, не может ли она пристроить ее к своему мастеру, поскольку у дочери скоро свадьба, и им хотелось бы иметь к этому дню эксклюзивные наряды. Светлана не стала жаться. Она сосватала их Татьяне, а потом купила Кравец помещение и помогла оснастить его. С тех пор она имела бесплатную портниху, которая одевала ее, как в лучших домах моды мира, а Михаил Иннокентьевич Тарасов считался официальным спонсором салона модной одежды «Татьяна», что тоже было немаловажно.
Светлана Аркадьевна бросила в зеркало заднего обзора последний взгляд на себя и осталась довольна. Колье и, как всегда, крупные серьги из темно-розового халцедона здорово подходили к костюму. Они были на несколько тонов светлее ткани и безупречно гармонировали с помадой, сумочкой и туфлями. Пожалуй, Сабинка треснет от зависти.
Сабина сразу отметила костюм. Светлана поняла это по слегка вытянувшемуся лицу девушки и дрогнувшим губам и специально задержалась в прихожей у большого зеркала. Она небрежно поправила рукой камни на груди, одернула короткий пиджачок с эффектными сборками на рукавах и даже чуть-чуть крутанулась на каблуках, чтобы легкая юбка метнулась в стороны, и Сабинка увидела ее модно-«рваный» подол с полупрозрачными вставками на клиньях годе. Удовлетворившись произведенным эффектом, Светлана Аркадьевна прошла в комнату, которая больше походила на игрушечный домик куклы Барби: горы мягких игрушек, розовых подушечек, занавесочек с бантиками и фотографий в рамочках. И на всех, разумеется, она, ослепительная модель Сабина. Не спрашивая разрешения, Светлана уселась в кресло и уставилась на девушку. Конечно, она хороша, ничего не скажешь: мини-юбочка обнажает длинные ноги, облегающая белая футболка демонстрирует пышную грудь, разумеется, без бюстгальтера. Сабина либо отдыхала на юге, либо загорала в солярии, и ее кожа была ровного золотисто-медового цвета. Светлана подумала, что она специально выставила его на обозрение, чтобы уесть престарелую предпринимательницу. Ну и напрасно! В двадцать лет – все прекрасны, а вот выглядеть так, как Светлана, в сорок – это надо очень постараться, и у Сабинки, таскающейся на все модные ночные тусовки, где черт знает что курят и чем ширяются, вряд ли получится.