Мечта о сверхсиле. Часть 2. Мистический этюд украинской реальности

Красногоров Игорь

– Ты всегда прав, князь! Ты молодец! – послышались мужские и женские голоса.

– Вот она, любовь народа, – удовлетворённо ответил Берендей, опускаясь на место, – хоть и ветреная стерва, но она существует! – заговорил о другом. – Тут главное, не чему учить, а как преподавать. У меня есть метод сладкого пути познания, с которого так просто не сойдёшь. Как видишь, эти люди узнали, что это такое, – кивнул князь в сторону зала изобилия и продолжил. – Другой обычный путь, через ошибки и утраты, тоже есть, не думаю, что он лучший. Для сравнения тебе его хоть сейчас можно устроить, но вряд ли захочешь, – многозначительно усмехнулся Берендей.

А Готфриду в эту секунду почудилось, что позади князя вместо поросят

на вертеле вращаются человеческие туши, словно подтверждая распространённое убеждение, что для достижения чего-либо нужно многое претерпеть. Денис замотал головой, отгоняя это наваждение. А Берендей, как ни в чём небывало, продолжал:

– Но это всё мелочи. Главное в том, что я знаю, друг мой родной, зачем ты пришёл и кто тебя послал. Это смертушка дорогая, наш закат бирюзовый! – и Денису показалось, что на этих словах, сказанных издевательским тоном, Берендей хотел сплюнуть, но сдержался и вместо этого вздохнул. – Она говорит, что этот мир настолько странный и ущербный, что достоин одного – быть переплавленным в другую форму! Конечно! Но забывает, что он во многом такой из-за неё самой, которая вокруг царит с пугающими свойствами. Говорит ещё: чтобы изменить мир в целом, нужно изменить его вокруг себя локально. И опять согласен, без этого никак! Однако наша любимая подруга предлагает подобное достичь сквозь бесконечный омут наслаждений. И дав тебе к этому притронуться, велела прийти сюда и открыть последнюю заслонку, чтобы стать небожителем? Так ведь? При этом, умолчав опять очевидный факт, что для просветления этого мало. Нельзя быть вечным реципиентом наслаждения, эдаким, знаешь, глотателем звёзд. Настоящий мастер не должен только воспринимать благодать, но и уметь излучать её во внешнее пространство. А если ты этим не обладаешь, тогда какой из тебя, как говоришь, преобразователь и человек дела вообще?

Последние слова Берендей произнес вновь решительно, встав с места, словно генеральный конструктор, доказывающий свою правоту на совете директоров. Затем, опустившись назад, расслабленно произнёс:

– Да, бренна наша жизнь, и нужно многое успеть до прихода одной несравненной дамы в черном.

Денис с жаром верного любовника хотел возразить, что дорогой собеседник весьма топорно понимает суть поведения Айсуны, но Берендей опередил его неожиданным ходом.

– Ну, если ты в гостях, айда отметим! У нас волшебное меню, заказывай, что в голову придёт. Например, гурьевскую кашу хочешь?

– Гурьевскую? – переспросил Готфрид, много слышавший об этом блюде, и кивнул, – давай, ещё не пробовал.

– Валерия, дорогая, – опять позвал свою подручную князь, – поднеси гостю гурьевскую и кофе не забудь.

Валерия, как будто предвидя, что так и будет, тут же вернулась с пузатым, накрытым крышкой горшочком. И поставив все на столике перед Денисом, подошла к Берендею со специфической просьбой:

– Извини, дорогой князь, тут просили передать. У мамы Адрианы проблемы со здоровьем, она спрашивает, сможешь ли ты ей помочь?

– Смогу, – задумчиво, после некоторой паузы, ответил Берендей, как будто мысленно ощупывал ситуацию. – Но ты же знаешь, если она болезная не возьмется за ум, то пусть больше ко мне не обращается. Если даже страх смерти не может изменить человека, то я буду тем более бессилен. Ладно, а к Адриане сейчас сам подойду! – заключил князь и обратился напоследок к Денису: – А ты угощайся. Сейчас всё выясним и продолжим разговор.

Гурьевская была, действительно, хороша, как сладкое облако. Денис, посматривая за развлекающимся на все лады народом, от коих, действительно, иногда веяло чем-то горячим, словно от печки, незаметно для себя загреб в себя блюдо. Затем с внутренним сарказмом, пожелав всем присутствующим детей побольше, решил не дожидаться Берендея, довести дело до конца. Следуя внутреннему чутью, он

зашел в соседнюю комнату, где нашёл уже знакомых девочек, одна из которых утешала и уговаривала не переживать главную заводилу, сидящую вместе с ней в совершенно расстроенных чувствах и говорившую:

– Я, честно, не знаю, почему он такой бывает со мной. Я задушить его хочу! И уйти не могу. Меня тянет к нему, не передать словами как. Он дает настолько много волшебного, что делаю всё, что он скажет!

– Не переживай, князь человек сложный, но по-своему здраво мыслит, – хитро вклинился в эту исповедь женской привязанности Готфрид, – и он сказал мне, чтобы поехала со мной для одного важного дела, у него есть одна родственница, которая хочет тебя видеть и сама всё расскажет!

– Для какого дела? Не может быть, чтобы он так просто согласился! – вскинула та удивлённые глаза на Дениса.

– Может, поверь мне, и не бойся, он на плохое не дал бы добро, – начал сочинять на ходу Готфрид.

– Я одна без Светы не пойду, – ответила зазноба, посмотрев на сестру.

– Тогда идем вместе быстро, – потянул он её к выходу.

На удачу выйдя беспрепятственно наружу, Готфрид погнал подруг обратно к своей машине, словно пастух коров. Посадив их вовнутрь, он, не успев захлопнуть за ними дверь, увидел, как на свет к ним вышел Берендей, словно был всегда рядом и только сейчас догнал. И странным спокойным тоном обратился к Денису:

– Ты даже и не думай, что я буду из-за них с тобой драться. Послушай меня! Я отдал бы их тебе с потрохами сразу. Мне добра не жаль, если кому-то нужно. Кроме того, ты разве ничего не заметил, почему я твоё имя знаю с самого начала, а ты моё нет? А потому что я – это ты! Что, не узнал, мерзавец?! Богатым будешь – поздравляю! – тут Берендей сорвал с лица темные очки, и Денис, всмотревшись пристально в черты лица своего визави, как будто до этого глаза у него были отведены, действительно с удивлением обнаружил сходный с собой облик. – Поэтому скажу теперь, как себе, – без паузы продолжил речь князь. – Вся эта ситуация подобна случаю с теми людьми, которые через химическую дурь узнают, что такое полное наслаждение. Потом, войдя в систему, заживо гниют. А причина в том, что хотят попасть в райские кущи лишь с одной целью – навсегда утонуть в пучине кайфа, не заслужив его ни грамма! И этих девочек, как ключ к скрытому порталу, я отдал бы, повторяю, хоть сейчас и ещё троих в придачу. Но нельзя войти в какую-либо сферу раньше времени, такое гибельно, пойми! А та, что сказала это выполнить, просто послала тебя на смерть. Решай сам, что тебе делать, брат!

Произнеся всё, Берендей глубоко вздохнул, повернулся и пошёл обратно к дому. А Готфрид после секундного колебания решил пойти до конца, захлопнул за молча наблюдаемыми за этой сценой девушками дверь, сел за руль, весело сказав им:

– Без паники, князь так шутит, у него настроение меняется на ровном месте. Разве не видно?

Затем резво тронулся с места, но на ближайшем перекрёстке его машину со скоростью ракеты внезапно смял и перевернул, как кубик, грузовик. Сквозь сдавленный женский крик Денис почувствовал разрывающую острую боль и, не видя ничего из-за забрызганных кровью глаз, успел только подумать: «За рулём, наверное, Веник Цимбель сидел. Решил отомстить, тварь безногая!»

Затем его сознание, как якорь из темноты глубин, опять некая сила начала выбирать наверх, и он, вздохнув, как ныряльщик, воздух, очутился опять в «Сладком береге», упав в психическом изнеможении рядом с Айсуной на диван.

– Айса, – сказал он, жалобно прижавшись к ней, как ребёнок. – У меня не получилось! Прости, я не смог!

– Тс-с, – успокоительно обняла его Айсуна, – следующий раз получится. Мы будем пробовать ещё, не бойся!

– Айса, – спросил сдавленным после ярких впечатлений голосом Денис, – кто это был там?