Мечтатели
Шрифт:
Когда выставка закрылась, Мишель распространила по всему Парижу информацию о том, что «Глобал» продает дорожные чеки (которыми можно расплачиваться как долларами) за любую европейскую валюту – курсом на 2 % выше, чем на Парижской бирже. В течение недели офис на улице Де Берри был засыпан заказами. Франки, которые лежали под матрацами на протяжении поколений, магическим образом вышли на поверхность и были с радостью конвертированы в дорожные чеки. Когда весть разнеслась, Мишель открыла еще два офиса в городе и держала персонал по 10 часов в день на продаже чеков, которыми посетители
– Я думаю, Роза Джефферсон не предвидела такого потока, – отметил как-то Кристоф за ужином.
– Это плохо, – откликнулась Мишель. – Потому что при определенных обстоятельствах «Глобал» едва ли может отказаться принимать собственную валюту!
– Я думаю, это надо отпраздновать, – сказал Кристоф.
– Нет, не сейчас, – откликнулась Мишель. – Пока не будет целиком выплачен долг.
Кристоф хотел кое-что сказать, но вовремя сдержал себя. Не надо напоминать ей, что до выплаты долга осталось менее тридцати дней.
Вечером 13 ноября Мишель лично посетила каждую из точек и проверила депозиты.
– Утром первым делом удостоверьтесь, что деньги в банке, – инструктировала она менеджеров.
Они были растеряны. Депозиты всегда были первопорядковым делом в бизнесе.
На следующее утро в десять часов Мишель появилась в офисах Эмиля Ротшильда.
– Ах, как хорошо встречать новый день, – сказал банкир, приветствуя ее. – Всегда рад вас видеть, Мишель.
– Вы еще можете изменить свое мнение, узнав, зачем я пришла.
– Для вас, Мишель, – что угодно.
– Очень хорошо, Эмиль, но не говорите, что я вас не предупредила.
Когда Мишель рассказала банкиру, что ей нужно, он побледнел.
– Но, Мишель, это невозможно!
– Проверьте ваши записи, Эмиль, – тихо ответила Мишель. – И не забудьте включить сегодняшние депозиты.
Банкир вызвал своего главного бухгалтера, который через несколько минут появился, неся гроссбух. Ротшильд послюнявил кончики пальцев и стал листать страницы.
– Боже мой!
– Я хочу, чтобы все это было переведено телеграфом как можно скорее на счет «Морган Банка» в Нью-Йорк.
– Все? А на что вы будете жить…
– Эмиль, пожалуйста!
Банкир внимательно посмотрел на нее.
– Очень хорошо, – сказал он и дал распоряжения бухгалтеру. – Могу я предложить вам кофе? – спросил он.
– Я думаю, надо чего-нибудь покрепче.
В восемь часов тем же утром по нью-йоркскому времени Эрик Голлант приехал к Розе в Толбот-хауз.
– Вот неожиданное удовольствие, – тепло сказала Роза. – Что ты встал так рано?
– Звонок Моргана по круглосуточному кабелю, – ответил Голлант. Он протянул Розе листок с несколькими цифрами. – Вот цифры, которые он мне процитировал. Ты можешь понять, почему кто-то вдруг прислал нам миллион с лишним долларов?
Озадаченная, Роза проверила цифры.
– У меня нет ни малейшего… Потом она вспомнила дату.
– Деньги из Парижа?
– Согласно Моргану, они пришли от Ротшильда. Роза и
– Не может быть, – прошептал Эрик.
– Ты, черт побери, прав – не может быть, – сказала Роза. Бумаги выскользнули из ее рук. – Ты можешь поверить этому? Мишель действительно справилась. Она выплатила долг.
Эрик видел, как лицо Розы потемнело от ярости. Он приготовился к худшему.
– Она сделала это! – крикнула Роза и начала хохотать. – Ох, и покажет она нам!
38
В ноябре 1924 года Эмиль Ротшильд, Пьер Лазар и Мишель давали праздничный обед в известной «Тур д'Аржен». Еда состояла из ресторанного ассортимента: утка, приготовленная в пяти видах.
– Приветствую мадам Джефферсон, – сказал Лазар, – которая, перефразируя американского государственного мужа, положила дорожный чек в карман каждого европейского путешественника, вне зависимости от его состояния!
Мишель приняла тост с достоинством. Восемнадцать месяцев, которые прошли с тех пор, как она выплатила долг, были почти такими же беспокойными и изматывающими, как предшествующие. Выскребя все до последнего сантима, чтобы уложиться в сроки, Мишель осталась совсем без денег. Ротшильд и Лазар что-то комбинировали с кредитом для нее, но Мишель не захотела связываться с этим. Она постигла одно из главных правил – никогда не давать никому, даже дружественному банкиру, точки опоры в своем бизнесе. Мишель видела, как становились банкротами люди, ранее владевшие огромным состоянием, потому что не могли выплатить, казалось бы, незначительный долг.
Вскоре после окончания Выставки Мишель увеличила рабочее время на своих пунктах, она работала по субботам и праздникам, а доходы тратила на рекламу. За шесть месяцев ее запасы достигли рекордного уровня.
Французская деловая пресса начала брать у нее интервью, обыгрывая как ее героизм во время войны, так и связь с одной из наиболее известных в Америке финансовых фамилий.
Мишель не могла удержаться от улыбки при последнем намеке. С момента выплаты долга она слышала Розу только один раз. Верная своему слову, Роза обеспечила документы, дающие право Мишель на исключительный контроль дорожного чека «Глобал» в Европе. К ним прилагалось короткое поздравление. Здесь проявился характер Розы. Она рисковала и проиграла, приняв поражение по возможности с достоинством.
С другой стороны, письма Монка были для Мишель одновременно радостью и утешением. Ее успехи, – писал он, – предмет обсуждения на Уолл-стрит, и в каждой фразе Мишель чувствовала гордость за ее достижения. Но как бы ему ни хотелось быть с ней, чтобы разделить ее триумф, Монк не мог приехать сейчас во Францию. Он что-то переустраивал в своем журнале «Кью», так что скоро журнал сможет выходить без него, и он будет свободен. Для Мишель этот день не мог наступить достаточно скоро. Чтобы быть готовой к нему, она должна была уладить свои дела. В феврале, когда истек срок аренды, она купила здание на улице Де Берри, утроила персонал и свела всю организацию под одну крышу.