Мечтатели
Шрифт:
И Гарри поверил ей. Он ушел в работу как одержимый. За два года число офисов «Глобал», продающих векселя, удвоилось. Доходы лились рекой, Роза использовала их, чтобы покупать парки автомобилей, которые развозили бы товары по всей стране, пароходы, которые перевозили бы партии товаров за океан по цене компании по всему миру, что превращало «Глобал» в индустриального гиганта.
И все-таки вознаграждение, обещанное Гарри, так и не реализовалось. Когда Роза узнала, что Мишель подписала соглашение с французскими банкирами, она отказалась обсуждать этот вопрос. Гарри говорил, что Роза, с ее большой финансовой мощью, может откупить Ротшильда и Лазара, пригрозив прекратить бизнес с ними, если они будут поддерживать
– Не будь дурнем! – огрызнулась Роза. – Ничего мы сделать не можем, потому что это мы делаем бизнес с ними.
Проходили годы, Гарри Тейлор видел, что его мечта блекнет. Она умерла в тот день, когда Роза получила чек от Мишель на один миллион долларов, оплату ссуды. Несмотря на все свои модные костюмы, прекрасный дом, членство в клубах, Гарри понял, что для Розы он оставался тем, кем был в первый день работы в «Глобал» – просто наемным лицом.
В отчаянии Гарри предложил Розе четыре варианта: каждый раз она жестко отвергала их. Когда он обвинил ее в том, что она считает, что ему достаточно делить с ней кровать, а не ее жизнь – Роза отказала ему от Толбот-хауз.
Те сказанные ею несколько слов ранили Гарри сильнее, чем он вообще считал возможным. В его новом мире связей и богатства Гарри всегда рассматривался как супруг царствующей королевы. Когда Роза стала посещать общество без него, отсутствие Гарри стало поводом сплетен в городских клубах и раздевалках.
– Бедный Гарри! Что он будет делать, когда Роза выбросит его окончательно?
Слыша такие комментарии, Гарри старался делать вид, что ничего не происходит. Ему никогда не приходило в голову, что Роза и «Глобал» могут обойтись без него. Чувствуя ужас от возможности потерять все, Гарри удвоил усилия в офисе. Только в редкие минуты наедине с собой осмеливался он мечтать об отмщении. И не Розе.
Чем больше он думал об этом, тем больше Гарри убеждал себя, что это Мишель ограбила его, отобрав то, что должно было бы принадлежать ему. Он неотступно следил за каждым ее движением, ища ошибку, которую он мог бы превратить в свое преимущество. Но Мишель не спотыкалась, как бы ни были смелы ее планы. Пока что Гарри мог только беспомощно наблюдать, как Мишель двигалась от триумфа к триумфу. Однажды он проснулся, посмотрел на себя в зеркало и понял, что он тоже подвластен времени. Кроме того, вместо победы он разглядел отпечаток утраты. Черты, которые когда-то женщины находили привлекательными, стерлись. Тело, вылепленное честной фермерской работой, утратило свежесть, мускулы стали дряблыми от слишком большого количества хорошей пищи и ликера. И, что хуже всего, его покинули мечты. Где-то по дороге, не дав ему осознать это, они исчезли, как последние струйки дыма погасшей свечи.
Каждый раз, когда Гарри думал об этих мечтах, неизменно подступали слезы.
Гарри Тейлор вышел из душа, отшвырнул аспирин и надел одежду, приготовленную боем. Потом он пошел в библиотеку и, обойдя вокруг стола, открыл толстое досье.
«Одной рукой не сыграешь. Один шанс спасти все…»
Благоговейно открыв досье, Гарри прочитал первые несколько страниц, чувствуя облегчение от того, что слова звучат так же напористо и уверенно, как им и надо было звучать. Годы педантичной работы ушли на его изготовление, начиная со дня, когда «Глобал» получила выплату долга Мишель. Это был план лишить Мишель ее владений раз и навсегда. План был так совершенен, что Гарри был убежден: даже Роза, которая имела единственную копию, не сможет отыскать ошибку в нем.
«Теперь она увидит, что Мишель – это угроза, которую нельзя игнорировать. Ей понадобится кто-то, чтобы противостоять Мишель. А кто еще у нее есть, кроме меня?»
Роза обещала прочитать материал к сегодняшнему дню. Когда он оставил свою квартиру, он почувствовал,
Даже дубовые двойные двери ее офиса не могли заглушить шум празднования. Обычно Розу раздражало нарушение уединения. Сегодня она его приветствовала.
Роза перелистала досье, которое Гарри ей дал, и оттолкнула его. Если бы можно было так же легко избавиться от памяти, которую он бередил.
«Будь ты проклят, Гарри, заставляешь меня пережить все это снова!»
Подписывая соглашение с Мишель, Роза была убеждена, что успеха Мишель не добьется. Вместо этого она наблюдала с недоверием, а затем и гневом, как все, к чему притронулась Мишель, превращается в золото. Сначала она приписывала это простому везению, но успехи множились, и стало ясно, что Мишель многому научилась и хорошо усвоила уроки.
Деловая пресса, которая превозносила очередную победу Розы, стала менять тон. Вслед за редактором «Кью» финансовые издания стали уделять Мишель все больше и больше места, восхваляя ее достижения, отвагу и предвидение. Могущественные голоса с Уолл-стрит, которые поздравляли Розу с удачей в делах, изменили свой тон. Поднимались вопросы о ее тактике, которая явно вела к обратным результатам. Роза Джефферсон могла ошибаться. Она была уязвима.
Роза прислушивалась к молве с поднимающейся яростью, но лучший способ остановить ее – это просто игнорировать. Хью О'Нил сам разработал контракт между ней и Мишелью. Роза изучила его, чтобы удостовериться, что условия заманят Мишель в ловушку. Вместо этого, из-за того что Мишель оказалась способной выплатить ссуду, ловушка захлопнулась в другую сторону. Как-то приспосабливаться к Мишель было выше сил Розы. Все, что она могла сделать – это наблюдать, как Мишель наслаивала один успех на другой. Несмотря на свое завистливое восхищение успехами Мишель, Роза была глубоко уязвлена и изливала гнев на тех, кто не мог ни спастись бегством, ни защищаться.
В 20-е годы «Глобал» стала ненасытной машиной для приобретений. Роза намечала компании, большие и маленькие, которые она хотела иметь в своей империи, и неотступно следовала за ними.
Хотя это было время, когда в полной мере была востребована каждая крупица ее деловых способностей, Роза никогда не теряла из виду Мишель. Не проходило ошеломление ее успехом, и все-таки, в то же время, затаенная вражда, которую она испытывала прежде, не возникала вновь. Хотя она не понимала точно, почему это так, Роза могла точно указать момент, когда ее чувства по отношению к Мишель начали меняться: когда она узнала, что Мишель и Монк поженились.
«Это была любовь, которая могла быть моей. Была моей. Но я сделала выбор – использовать ее, разрушив ее, думая, что я могу без нее…»
Роза постучала по переплету досье Гарри крашеным ногтем. Она должна была допустить, что механика плана блестящая, с проблеском отваги и озарения, что напомнило ей былого Гарри. Этот план требовал альянса между «Глобал», «Кукс» и британскими банками, создания нового общего дорожного чека, что означало бы вызов монополии Мишель в Европе. Но его единственная цель – низвергнуть Мишель – затмила для Гарри два жизненно важных факта. Во-первых, за счет лицензионных выплат «Глобал» получала ежегодно от Мишель миллионы долларов. Во-вторых, успехи Мишель неизбежно давали рекламу компании на рост впечатляющих доходов из Европы на Нижний Бродвей. Если Гарри и осознавал это, он ничего не отразил в своем докладе. Он все еще видел в Мишель своего врага, который забрался на его место. Эта навязчивая идея, – подумала Роза, – говорила ей все, что нужно было знать о Гарри. А сейчас пора было начинать вечер.