Мечтатели

Шелби Филип

– Очевидно, это проливает новый свет на предмет, – сказал Лазар, протягивая копию соседу. – При всем уважении к Моргану, Мишель, я думаю, что мы втроем установили отношения, которые надо продолжить.

– Я рада слышать это, Пьер.

Мишель искренне радовалась, но все в ней обмерло, когда она узнала, откуда прибыл Монк. Это был ответ на сон, который она видела каждую ночь.

После того как Эмиль Ротшильд прочитал листок, он вызвал официанта и заказал из легендарного винного погреба ресторана лучшую бутылку

шампанского.

– Я думаю, это будет уместно, – сказал он важно. – В конце концов, прийти к отвечающей интересам сторон цифре – это простая формальность.

– Джентльмены, я не могу быть более согласной, – сказала Мишель.

Когда вино было налито, она подняла стакан.

– За новые горизонты…

Потом она посмотрела на Монка.

– И старых друзей, с которыми идти к этим горизонтам!

– Когда ты прибыл сюда?

Они стояли перед балконом в спальне Мишель, глядя друг на друга и боясь друг к другу притронуться.

– Я все еще не верю, – прошептала Мишель. Она протянула руку и погладила его щеку.

– Верь, – сказал Монк и наклонился, чтобы поцеловать ее. Когда губы коснулись ее затылка, мурашки пробежали по телу Мишель.

– Господи, я забыла, как это бывает, – выдохнула она.

Мишель отступила и медленно расстегнула пуговицы и крючки платья, оно упало на пол. Она стряхнула с себя шелковую нижнюю юбку, потом протянула руку, взяла руку Монка и положила ее на свою грудь.

– Я не позволю тебе уехать снова, – сказала она.

– Я не собираюсь уезжать, – хрипло ответил он. Мишель вздохнула и обвила руками его шею, ведя его рот между своих грудей. Их любовь была нежной, каждый был едва способен поверить, что другой – реален.

Потом, когда он все еще был внутри нее, Монк сжал ее лицо в своих ладонях, вытирая ее слезы большими пальцами рук.

– Почему ты плачешь? – прошептал он, вглядываясь в ее глаза.

– Я всегда плачу, разве ты не помнишь? Даже в первый раз…

Мишель стала смотреть в сторону, потому что не могла вынести огорчения в его глазах.

– Я тебя очень люблю. Я всегда буду тебя любить.

Монк мягко выскользнул из кровати, как только рассвело, и на цыпочках прошел в соседнюю комнату. Он отвернул покрывало, чтобы увидеть спящую Кассандру. Долго он стоял так, изумленно глядя на маленькое, совершенное создание, слушая ее ровное дыхание, упиваясь этим видением, с которым ощущал свою непреодолимую связь.

«Я буду здесь с тобой, когда только могу, так часто, как я могу. Я обещаю тебе – никто, никогда не обидит тебя или твою мать».

Когда Монк вошел в кухню, Мишель уже готовила завтрак: кофе, рогалики, масло, джем.

– Она так похожа на тебя, – пробормотал он, целуя ее шею.

– Если она когда-нибудь дорастет до твоих размеров, мы ее не прокормим.

Они рассмеялись вместе, и

это был самый сладкий звук, который Монк когда-либо слышал.

– Ты помнишь, что ты сказал прошлым вечером, – спросила Мишель. – О том, что сможешь остаться?

– Конечно. Журнал прекрасно делают без меня. Может быть, понадобится съездить, чтобы не выпускать из рук. Но я не останусь без тебя и Кассандры. Ты не знаешь, что это значит для меня.

Мишель положила свою руку на его.

– Как там Роза? Что, если она знает? Все, чего мы так боялись…

– Почти четыре года прошло, Мишель. Твое вдовство должно кончиться. Никто не имеет никаких оснований думать, что Кассандра – не дочь Франклина. О нашей прошлой любви никто не подозревает.

Он изучил ее лицо и кроме радости увидел тень печали.

– Сейчас это лучшее, что мы можем сделать для себя, – сказал Монк. – Бог знает, намного ли это больше того, что мы имели раньше.

Некоторое время они ели молча, потом Мишель фыркнула.

– А ты серьезно ходил к Моргану?

– Держи пари, что ходил. Выражения лиц Ротшильда и Лазара…

Над этим посмеялись тоже, потом Мишель начала расспрашивать его о Нью-Йорке.

– Да все то же – за исключением того, что «Глобал» делает мешки денег из векселей и расширяется во всех направлениях сразу. Прибыль вкладывают в горное дело, бумажные фабрики, пароходные линии – ты сама перечислишь.

– Тогда, я полагаю, она забыла обо мне, – светло сказала Мишель.

Монк потряс головой.

– Ты и твой дорожный чек умерли и похоронены к сегодняшнему дню. Вместо этого ты стала сбежавшим успехом.

– Я вызываю нотку интереса? – дразнила его Мишель.

Выражение лица Монка осталось серьезным.

– Экономика – и там, и здесь – очень неустойчива. Я не полагаюсь на нее. Рынок поражен спекуляцией, в Германии ужасающая инфляция. Когда ситуация взорвется, я не хочу, чтобы ты и Кассандра оказались впутанными в нее.

– То есть ты считаешь, что расширяться не надо? – медленно сказала Мишель.

– Нет. Пусть твои офисы действуют, но долги плати быстро. Чтобы никто не был вправе отнять то, что твое.

Минутку Мишель думала над этим, потом взглянула с мягкой улыбкой.

– Вот почему ты приехал, да? Ты видишь то, чего никто не видит, и хотел предупредить меня.

– Я приехал, потому что я люблю тебя и Кассандру, – сказал Монк, потом, усмехнувшись, добавил: – Мы втроем Европу на уши поставим!

Если Мишель чем-то была озабочена в связи с прибытием Монка в Париж – так это реакцией Кассандры на него. Но беспокоиться было не о чем. Кассандра приняла Монка сразу и без вопросов. Пока Мишель была занята делами бизнеса, Монк, который сохранял связь со своим нью-йоркским офисом и иногда писал о европейских финансовых делах, проводил время с дочерью.