Мечтатели

Шелби Филип

Через шесть месяцев компания «Пирамид холдингс» контролировала банк в Гонконге и пароходную линию на Филиппинах, владела десятью тысячами акров земли в Малайзии и инвестировала большие средства в нефтеперерабатывающий завод в Индонезии. Стивен и Юкико встречались с брокерами в Сингапуре, разговаривали с производителями сырья в Тайланде, выклянчивали золото в Макао по самому выгодному курсу и приобретали военные американские самолеты за часть их реальной цены.

Чтобы поддержать свою репутацию бизнесмена, Стивен приобрел десять тысяч акров земли на острове Ланаи и бросил вызов бостонской ананасовой

империи Джима Доула. Плантация имела Дополнительное преимущество, позволяя Стивену переправлять часть его прибыли с Дальнего Востока на Гавайи, где она инвестировалась в недвижимость. Вместе с этим Стивен сделал значительные вклады в различные общества и заслужил себе репутацию могущественного покровителя благотворительной деятельности. Он принимал официальных лиц оккупационных властей, которые останавливались на Гавайях и хотели обсудить будущее американской политики в Японии.

– Что нам необходимо, так это опытные администраторы, которые вступят во владение старыми семейными синдикатами, управление которыми мы разрушили, – объясняло одно официальное лицо. – Проблема заключалась в том, что американцы не хотят восстановления порядка.

– Может быть, следует поискать японских инвесторов? – высказал предположение Стивен.

Чиновник фыркнул.

– Хотелось бы. Но эти парни не имеют даже двух йен в кармане.

После того как чиновник ушел, Стивен сказал Юкико:

– Позвони друзьям своего отца. Пришло время.

Юкико посмотрела на Стивена, затем протянула руку и коснулась его маскоподобного лица. Она была знакома с другими людьми, которые преследовали свои цели, ни за что больше не обращая внимания. Ее отец был одним из них. Те, которые должны были приехать в Колбер-Пойнт через несколько недель, были сделаны из того же теста. Стивен был другим. Его стремления в конечном итоге поддерживала лишь его ненависть.

Юкико однажды упомянула об этом своему отцу, объяснив свою тревогу: – Стивен Толбот обещал много всего, но как она может быть уверена в том, что он выполнит свои обещания?

– Подумай о том, что он за человек, – посоветовал ей ее отец. – Разрыв между сыном и матерью был окончательным и бесповоротным. У него нет ничего, кроме наших обещаний. Наша связь с ним не дает ему почувствовать себя изгнанником.

Юкико поняла своего отца и подготовила себя к тому дню, когда Стивен прибудет на Гавайи и разделит с ней ложе. Но он никогда не делал предложений подобного рода. Их спальни находились в разных половинах дома, и Стивен всегда старался не потревожить ее личную жизнь. Она думала, что он может удовлетворять себя с помощью проституток с печально известной Чайна-стрит в Гонолулу, но когда она проследила за ним, она поняла, что это не так.

Юкико начала следить за Стивеном более внимательно, надеясь найти слабости, которые она может использовать в свою пользу, чтобы привязать его к себе. Но Стивен оставался неизменно вежливым, он наслаждался японскими традициями и знал о них достаточно много, чтобы сожалеть, что он никогда не сможет понять их до конца. Он был благодарен ей за ее попытки соблазнить его, но он никогда не отвечал на них. Во всех отношениях Юкико казалось, что Стивен Толбот не нуждается ни в ком, и это было единственное, что настораживало Юкико.

Солнце

стояло высоко над горизонтом, и ветер, казалось, замер, создавая безмолвный котел вокруг бельведера. Когда Стивен вернулся в холодную прохладу дома, к нему подошел слуга и вручил ему голубой почтовый конверт. На нем стояла печать армии США, а обратным адресом была нюрнбергская тюрьма.

Стивен прочитал письмо и посмотрел за горизонт. Уставившись в какую-то далекую невидимую точку, он передал письмо Юкико и сказал:

– У нас может возникнуть проблема.

Осенний воздух был наполнен ароматом сосновых иголок, шуршащих под ногами. Смола стекала по стволам деревьев и прилипала к ботинкам и одежде. Когда Стивен подходил к воротам Нюрнбергской тюрьмы, он чувствовал, что подошвы его ботинок с трудом отрываются от асфальта.

– Мистер Толбот, встреча с заключенным. Охранник нашел в списке его имя.

– Сюда, сэр.

Стивен последовал за охранником через стальные ворота, которые образовывали внутренние укрепления. Дневной свет не проникал внутрь.

Стивен долго и напряженно думал об этой поездке. Он и Юкико просчитали все возможные последствия.

– Это риск, – сказал ей Стивен. – Но если мы не сделаем этого, мы никогда не узнаем, почему Курту было так важно встретиться со мной.

– Ему никогда не следовало делать этого, – сурово ответила Юкико. – Теперь власти знают о существовании связи между вами.

Стивен вздрогнул.

– Много людей видело нас вместе в Берлине до войны. Если бы кто-то хотел что-то сделать, то мы бы об этом уже знали.

В тюрьме был постоянный холод. Вода монотонно капала с потолка на древние камни, укрепленные свежим бетоном. Стивена провели в комнату с большим зеркалом, столом и двумя стульями.

Он закрыл глаза и приготовился к встрече.

Вошедший был похож на приведение, это не был Курт Эссенхаймер. У него было изможденное лицо желтоватого цвета, костлявые пальцы с ногтями желтоватого оттенка. Он прошел через комнату стариковской походкой, его рука дрожала, когда он потянулся к спинке стула, чтобы не потерять равновесие.

– Курт…

– Спасибо за то, что пришел, – сказал Курт Эссенхаймер. – Прошло столько времени.

Он сел, положив подбородок на костяшки переплетенных пальцев.

– Рад видеть тебя, Курт.

– Я еще более рад видеть тебя, мой друг.

– Тебя хорошо содержат? Эссенхаймер вздрогнул.

– Ты понимаешь, я не могу ответить. Однообразие всего этого притупляет чувства. Настоящий убийца – это скука. – Он слабо улыбнулся. – Даже больший, чем рак.

Стивен побледнел при упоминании о раке.

– Я не знал, прости. Мне следовало приехать раньше.

Эссенхаймер покачал головой.

– Ты не мог знать. Ты делаешь грандиозные дела, даже учитывая то, что я не часто слышу упоминание твоего имени.

Глаза Стивена сузились. С тех пор, как он обосновался в Гонолулу, Стивен с большой болью воспринимал упоминание своего имени на страницах финансовых журналов и общественных бюллетеней.

Немец повернулся на своем стуле спиной к матовой поверхности зеркала.

– Существует кое-что, что ты должен знать. Еврей Визенталь, объявивший себя охотником за нацистами, задает вопросы.