Мечтательница
Шрифт:
Когда Чарльз Требэниан открыл глаза, Федра сказала ему:
— Очень хорошо. Я выйду замуж за вас… Чарльз.
Тот в ответ радостно хохотнул.
— Я знал, что ты разумная девочка, — похвалил он ее.
Через неделю они поженились. На домашней церемонии, которую провел судья, присутствовали только Ангус и Эстер. Никакого празднества не было. Как только все закончилось, Чарльза уложили в постель, чтобы дать ему отдохнуть.
— Понимаешь, — сказала Федра Айану, который сидел неподвижно за столом, — у меня не было другого
— Может, и так, — согласился Айан. — Если учесть, что ты ожидала получить наследство.
Федре очень захотелось все бросить и уйти к себе, зарыться лицом в подушку и завыть от отчаяния.
— Но дело ведь в том, — терпеливо пояснила она, — что если бы Чарльз оставил мне наследство просто так, то ты опротестовал бы завещание и суд признал бы его недействительным. Я же так ему и сказала.
— И предложила ему взять тебя в жены? Гениальный ход.
— Нет, — процедила сквозь сжатые зубы Федра, стараясь не допустить скандала. — Он сказал, что завещание будет иметь силу, если я буду вдовой. Или что-то в этом духе. Я просила его перестать говорить глупости, но потом вдруг поняла, что он не шутит и действительно продаст Кайн-Клет Питеру, если я не соглашусь. Я приняла его предложение… Только таким образом я могла отдать все наследство тебе.
Он не верит ей, не верит! Но она должна все рассказать, должна была давно объясниться с Айаном.
Тот не отрываясь смотрел на нее, ловил каждое слово, потом проговорил:
— Не думаешь ли ты, что отец догадался бы о твоем намерении? Если все так и было.
Да, так она и знала — он не верит ей. Федра тяжело вздохнула.
— Я не знаю, что и думать. Минуту назад ты заявил, что, по словам Ангуса Купера, твой отец хотел нас поженить. Может быть, ему пришло в голову, что если Кайн-Клет станет моим…
— То я попаду в его аккуратно расставленные сети и выполню задуманное им. Только таким образом смогу заполучить свой собственный дом. Господи! — Айан даже схватился за голову. — Этот злобный старик уже в могиле, но даже оттуда пытается командовать!
Федру неприятно поразили его слова — нельзя так говорить о своем покойном отце. Она ничего подобного не чувствовала по отношению к своему отцу, но, наверное, потому, что тот не являлся частью ее жизни. Да, но она никогда не испытывала к нему ненависти.
— Айан, даже если все это так, тем не менее мне кажется, Чарльз хотел тебе только добра. Он любил нас обоих по-своему.
Она сказала все это очень тихо, чувствуя себя беспомощной и побежденной. Какой смысл пытаться доказать Айану, что она поступила так в его интересах? Он никогда не поверит, потому что уже составил свое собственное мнение.
Неожиданно он встал и подошел к ней. Почти вплотную.
— Ты веришь в то, что отец продал бы дом Питеру?
Неужели он серьезно интересуется ее мнением? Федра слегка отстранилась, испугавшись того магнетического притяжения,
— Может быть, — ответила она. — Да, я думаю, он мог бы так поступить. Если уж решился любым способом доказать тебе, кто здесь главный. — Айан посмотрел так недоверчиво, что она поспешила добавить: — Мама говорит, что он не продал бы Кайн-Клет. Она знает его лучше, чем мы с тобой. Ну а я просто в растерянности, Айан. Получается, что и мной он манипулировал как хотел.
На это Айан ничего не сказал, только вздохнул со стоном. Тогда Федра осторожно прошмыгнула мимо него и направилась к двери, но не удержалась и обернулась. Он как-то странно смотрел на нее, в глазах стояла боль…
— Но ты же понимаешь, — проговорил он, и голос его вдруг сорвался, — что я не могу принять от тебя такой дар. Могу только выкупить дом у тебя. Даже настаиваю на этом.
Так, значит, он до сих пор считает, что она вышла замуж за Чарльза из корыстных побуждений?
— Я знала, что ты попытаешься дать мне за дом деньги, — призналась Федра. — Но я не собираюсь его продавать. Он твой без всяких условий. Мне он не нужен.
Они впились друг в друга взглядом, но ни один не собирался уступать. Ни в деле о наследстве, ни в этой игре в «гляделки». Наконец Айан тряхнул головой.
— Помоги мне Бог. Так ты вполне серьезно?
— Да. Я же тебе все сказала.
— Ладно. Думаю, ты меня убедила.
— Еще бы. Я подписала все бумаги.
— Почему ты ничего не сказала мне? Почему не остановила? Не объяснила, что я ошибаюсь насчет тебя?
— Не знала, как это сделать. А потом ты был так груб, так отвратителен, что я решила не искушать судьбу, не нарываться на большие неприятности и поручила все мистеру Куперу.
Про Джоан она умолчала, хватит с Айана и этого.
— Хорошо, признаю свое поражение. Но ты должна понять — твой широкий жест так и останется жестом. Я не могу воспользоваться твоей щедростью.
— Широкий жест? — воскликнула Федра, которая только сейчас догадалась, что ее дар ущемляет самолюбие гордого Айана. — Значит, твоя глупая гордость не позволяет тебе принять подарок от дочки экономки? Это поэтому ты притворялся, что не веришь мне? Придумал, что я использую дом как предлог, чтобы тебя…
— Не говори глупостей, — беззлобно прервал ее Айан. — Мне совершенно безразлично, кто ты по происхождению. Я не могу принять дар от женщины.
— Да? А если бы я была мужчиной?
— Ты не мужчина. Кстати, ни один мужчина, из тех, кого я знаю, не поступил бы как последний дурак, отдав свой дом кому бы то ни было. Разве только у него на то были бы какие-то особые причины.
— Так, значит, я последняя дура! — воскликнула Федра, вернулась к столу и в сердцах стукнула по нему кулаком. — Ну что ж, это лучше, чем прослыть хапугой и охотницей за наследством.
Айан почесал затылок и устало взглянул на нее.