Мечтательница
Шрифт:
Но слова все куда-то исчезли, потому что Боря развернул ее к себе и сцепил пальцы в замок на ее талии. Ее ладони естественным движением, так, словно она делала это сотни раз, легли на его плечи. Он взглянул на них, потом поднял глаза:
– Смешная ты все же девчонка, Варька. Смешная и хорошая. Но ты забыла главное…
– Что?
– На свиданиях целуются. – Голос Бори стал глуше, в его зрачках появился тот магнетизм, которому Варя не могла противостоять. Ни в тот вечер у него на кухне, ни сейчас. – Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? – услышала она и ответила онемевшими от волнения губами так же честно, как
– Хочу. Только я не знаю, что нужно делать…
– Тшшш…
Затаив дыхание, она наблюдала, как его лицо приближается к ней. А когда его теплые твердые губы соприкоснулись с ее, неумелыми и робкими, она закрыла глаза.
Ощущение было необычное. Нет, необычное – слишком слабо сказано. Варю пронзила сладостная боль. Он так близко, так… вместе… дыхание их смешалось, и как будто два сердца слились в одно! Ей внезапно захотелось взглянуть на Борю, понять, испытывает ли он такие же чувства, но она не смогла этого сделать. Веки словно свинцом налились. Но стоило Боре отстраниться от нее, как глаза ее широко распахнулись. На какое-то мгновение Варя испугалась, что ослепла. Она смотрела и не видела ничего, кроме мерцающих блестящих точек, кружащихся перед глазами.
– Господи! Ну и глаза! – услышала она его потрясенный шепот. – Почему я раньше никогда этого не замечал? Они у тебя цвета чайной розы! Даже… нет, ни у кого в жизни я не видел таких глаз!..
Варя была влюблена, и поэтому ее сердце услышало только то, что хотело услышать: ему нравятся ее глаза. Он сравнил цвет ее глаз с чайной розой! Разве может быть равнодушие таким поэтичным? Конечно нет и еще раз нет! Значит, она ему небезразлична. Возможно, он уже чуточку в нее влюблен, иначе зачем нужно было ее целовать. Это уж точно была целиком его инициатива.
Вот так наша фантазия лепит реальность. Не зря же психологи утверждают, что человеческое подсознание устроено по закону зеркала и ему чаще всего хочется, чтобы близкий человек любил тебя точно так же, как и ты его.
На следующий день Варя не удержалась и все рассказала Даше. Все-все! Про тот дождливый день и про вчерашний вечер…
– Варь, ты что же, ты влюбилась в него? Да? – всплеснула руками Даша.
– Даш, я не искала этой любви, честное слово. Она сама меня нашла. Один миг – и все! – Варя приложила скрещенные ладони к груди. – Стрела Купидона сразила меня в самое сердце.
– Нет, вы только взгляните на нее, она еще и веселится! – обратилась подружка к невидимой публике. – Тебя, похоже, не стрела поразила, а его бейсболка, и не в сердце, а в голову!
– Ну и пусть!
– Глупая! А как же Алена Серова?
– Какая еще Серова? – вскинулась Варя. – Она давно в прошлом!
– Ты в этом уверена? А ты не спрашивала себя, почему Борька так часто на часы свои смотрит, будто напоминает себе о чем-то?
– Да слышала я эту историю! – болезненно скривилась Варя. А может, это произошло оттого, что ее саму нет-нет да и терзала эта мысль. – Всем известно, как Боря отдал ей свои часы перед самым ее отлетом, чтобы она вернула их, когда прилетит в Москву. Но теперь она живет с отцом на Алтае, а Боря здесь. И я тоже здесь… – Варя перевела дух и призналась: – Даш, он меня вчера поцеловал.
– Ох! – только и смогла вымолвить Даша.
– Два раза, – продолжила исповедь Варя: каяться так каяться. – Второй раз даже
– Быстро у вас до поцелуев дошло! – сокрушенно покачала головой Даша, как будто сама при каждом удобном случае не целовалась со своим Белым, и, взглянув на Варю, предупредила: – Смотри, подружка, ошибок не наделай!
Но Варя беззаботно отмахнулась:
– Ну что ты, Даш, я чувствую, что все будет хорошо. Вот увидишь!
10
После этих событий Варина жизнь изменилась. Она будто пребывала в прекрасной сказке. Боря дарил ей цветы, приглашал в кафе, иногда они просто гуляли, держась за руки. Он был заботлив, внимателен, следил, чтобы она не промочила ноги, она ведь такая слабенькая. Он провожал ее домой после уроков, не замечая насмешливых взглядов и завистливого шепота сплетниц: «И что он в ней нашел?» А Варя шла, гордо поглядывая вокруг. Ее любовь делала ее неуязвимой и красивой. Да, она заметно похорошела и сама отмечала это, с удовольствием разглядывая свое отражение в зеркале.
Казалось, теперь ее мир состоит из одних сияющих вершин…
Кто же мог знать, что все произойдет так внезапно и сразу! В такое поверить невозможно! Но когда это все же случилось, падать с такой высоты оказалось невероятно больно…
– У тебя с ней серьезно? – услышала Варя голос Белого, а затем насмешливый ответ Бори:
– Что, Дашка велела разузнать?
Варя поняла, что речь идет о ней, и ей расхотелось выходить из-за кулис актового зала, где она по просьбе Дондурей приводила в порядок театральный реквизит. Бархатная штора надежно укрывала ее, звук голосов отражался от высоких стен. До Вари отчетливо доносился каждый шорох. Моральная сторона вопроса ее не беспокоила, ведь этот разговор, случайной свидетельницей которого она стала, напрямую касался ее.
– Да нет, моя инициатива, – отозвался Белый.
Борька хмыкнул:
– Вот только не шурши фанерой, приятель!
– Я тебя конкретно спросил, – обиделся Белый. – Не хочешь, не отвечай.
– Ну почему же! Отвечу. – Боря отбросил иронию. – Варька классная девчонка, душевная, и, если кто-то попробует ее обидеть, я ему башку вмиг отверну… – Варя готова была взлететь под небеса от переполнившего ее счастья, но счастье оказалось скоротечно: она и опомниться не успела, как услышала: – Но между нами нет ничего такого, что следует обсуждать. Короче, мы с ней просто встречаемся, как друзья.
– Ах вот как это теперь называется! – хохотнул Белый.
– Слушай! Ну что ты от меня хочешь узнать? – раздраженно откликнулся Боря. – Что у меня с ней особые отношения, как у тебя с Дашкой? Так нет этого, нет! Было однажды такое в моей жизни, а теперь прошло!
Варя в изнеможении прислонилась к холодной стенке. Сердце пронзила боль. Алена! Вот кого он любил и продолжает любить! Ничего не прошло! А с ней он просто встречается, проводит время, и между ними нет ничего такого, что следует обсуждать. Варя почувствовала горечь во рту, нарастающее давление в висках и усилием воли подавила подкрадывающийся приступ дурноты. Каждое слово, словно острый нож, врезалось в ее сердце. Ей бы закричать, убежать, закрыть уши руками, но она продолжала слушать, не в силах себя превозмочь.