Мечты о счастье
Шрифт:
– Майя, а могу я новые кроссовки?
На этот раз она не потрудилась поправить грамматику. Они ничего не могут с таким бюджетом!
– А что с твоими? – рассеянно полюбопытствовала Майя, повторяя расчет на старом, еще со времен колледжа, калькуляторе в надежде на то, что обсчиталась.
– Продырявились. Мисс Кидд говорит, пора их сменить. У Дика новые – с неонками!
Майя расслышала в голосе мальчика умоляющую нотку и воздержалась от лекции, что беднякам следует умерять аппетиты. Ее бесчисленные приемные родители никогда не забывали об этом напомнить. Здравый смысл имеет мало общего с детской потребностью быть не хуже других. И потом, они вовсе не бедны! Не хватало еще
Майя взъерошила волосы племянника, со стыдом сознавая, что проглядела плачевное состояние его обуви.
– Завтра же купим тебе новые кроссовки. А пока давай нарисуем на старых смайлики. Ведь у Дика на кроссовках смайликов нет?
– Лучше драконов! – обрадовался мальчик и одарил ее одной из своих редких застенчивых улыбок. – Смайлики уже есть у Шелли.
– Огнедышащих драконов! – поддержала Майя, воодушевляясь: с кистью она вполне умела обращаться.
Спрятав память об улыбке Мэтти в укромный уголок сердца, она проводила племянника взглядом до двери. Когда-то его мать была единственным буфером между чрезмерно впечатлительной младшей сестренкой и миром, полным грубых, ожесточенных людей. Как же могла она годы спустя променять такого чудесного мальчишку на наркотики? Что ожидает Мэтти в будущем, когда каменные челюсти разожмутся и выплюнут Клео назад в большой мир, с непоправимо запятнанной репутацией, по-прежнему неспособную позаботиться ни о себе, ни уж тем более о ребенке, которого она зачем-то произвела на свет?
Майе показалось, что ответственность висит на ней тяжело и криво, как мантия с чужого плеча. Она мысленно закуталась в неподатливое одеяние и сердито уставилась на столбик цифр. С таким бюджетом нечего и думать, что мечты сбудутся.
Чистые голубые небеса Каролины благосклонно взирали на двойные двери ресторана «У Хоулма», в которые – хочешь не хочешь – предстояло войти. Майя попробовала дозвониться Акселю Хоулму по номеру, найденному в телефонной книге, но не была удостоена даже автоответа. В восемь она отводила Мэтти в детский сад, а в десять открывала «Лавку древностей», так что на визит оставалось не так уж много времени.
Ресторан находился в нескольких кварталах от магазина. Впрочем, в этом городишке что ни возьми находилось в нескольких кварталах от всего остального. Их мать выросла здесь, но сумела вырваться, вступив в брак. Майя пыталась разобраться, чего ради Клео вернулась в Уэйдвилл. Потому что здесь можно всюду добраться на своих двоих – самом дешевом виде транспорта?
Стучаться в двери ресторана в девять часов утра казалось нелепым, поэтому Майя собралась с духом (и с силами) и толкнула дверь, которая распахнулась с такой легкостью, что она чуть не упала через порог. Можно было догадаться! С таким знаком зодиака Аксель Хоулм просто обязан был вести дело безупречно.
Молодой человек в форме уборщика, протиравший стекла бара, при виде Майи очень удивился.
Майе всегда бывало неловко в злачных заведениях, даже респектабельных. Она приняла бесстрастный вид, словно заковала себя в доспехи, и прогулочной походкой приблизилась к единственной живой душе.
– Скажите, Аксель уже здесь?
Играть в беспечность, толкая перед собой живот, было не так-то просто. Уборщик буркнул нечто похожее на «да» и ткнул пальцем в заднюю дверь. Выходило, что учтивого, обходительного мистера Хоулма посещают женщины совсем другого рода.
Майя вошла и оказалась в коридоре, где взгляду предстал целый ряд дверей, одна из которых поспешно захлопнулась.
Наверху ее приветствовали натертый паркет, дорожка сдержанных серебристых тонов (с ней отлично гармонировали полосатые обои) и единственная закрытая дверь. Снаружи, где полагалось ожидать посетителям, не было никаких сидений. Вот это дизайн, подумала Майя. Она пожалела беднягу Хоулма в Богом забытом захолустье – и постучала в дверь. Никакого ответа. Она постучала громче, потом пожала плечами и вошла.
Солнечный свет струился через чисто вымытые оконные стекла. Полированный стол казался еще чернее в потоке света, а склоненная над ним белокурая голова серебрилась. Едва приподнявшись, эта элегантно подстриженная голова снова склонилась к тому, что Майя сочла стопкой фактур. Она знала, что такое фактура. Клео оставила их немало в самых неожиданных местах – пожелтевших, с кругами от чашек.
– Присядьте, мисс Элайсем. Одну минутку.
Итак, она снова «мисс». Холодный тон оставлял мало надежд на успех затеянного предприятия. Можно было с достоинством удалиться, но Майя решила остаться. Жесткие кожаные кресла перед столом нисколько не манили к себе, поэтому она прошла к панорамному окну на главную улицу городка. С учетом бывшей автомастерской, переоборудованной под овощной магазин, деловая часть Уэйдвилла протянулась на три квартала. Магазин Клео находился в конце ее, у железнодорожной станции, и не был виден из окон кабинета.
Большая часть зданий городского центра относилась к концу XIX – началу XX века, когда хлопок был еще в цене. За прошедшее столетие их незатейливые кирпичные фасады оснастились полотняными навесами лавок, решетками и вывесками, от которых рябило в глазах. Ресторан Хоулма тоже был сложен из кирпича, однако общая протяженность его окон напоминала о том, что мир уже познал кондиционированный холод. Судя по всему, владелец не боялся идти в ногу со временем.
За спиной стукнула ручка, опускаясь на эбонитовую черноту стола.
– Чем могу быть полезен, мисс Элайсем? Майя повернулась. Солнце било в глаза, не позволяя видеть выражение лица Хоулма, но от него исходило безмолвное предостережение: у делового человека нет времени на пустую болтовню. Возможно, она поторопилась, приписав ему влияние Водолея.
– Я решила, что зря отклонила ваше великодушное предложение помощи, – сказала она так проникновенно, как только могла. – В тот день я была... в некотором замешательстве.
Он откинулся в кресле, положил локти на подлокотники и переплел пальцы на уровне груди. Без пиджака Хоулм выглядел более внушительно, белая рубашка выгодно подчеркивала ширину его плеч и груди. Невольно подумалось, что он напрасно маскирует все это костюмами и галстуками. Хоулм был скроен для джинсов, облегающих спортивных костюмов, лыжных комбинезонов.
Это был неуместный ход мыслей, поэтому Майя заставила себя сосредоточиться на происходящем. Из кармана рубашки Хоулма торчал кончик отвертки, в углу стола лежали распотрошенные часы. На них она и остановила свой взгляд.
– Судьба вашей школы уже не имеет для меня значения, мисс Элайсем. Я намерен отослать Констанс к бабушке.
Дверь скрипнула. Майя успела подумать о том, что их подслушивают, когда кто-то ворвался в кабинет и так неистово прильнул к ее ногам, что едва не повалил.
– Я не хочу, мисс Элайсем, я не хочу! Лучше я буду жить с вами!!!