Мечты - сбываются
Шрифт:
Вкус, правда, имеет хоть и лучше чем мой сухпай, но ненамного. Для улучшения вкусовых качеств приблизительно со второго складывания вовнутрь можно положить начинку, поскольку сегодня день постный – то рыбу с моллюсками. Храниться такой вариант может недолго, но это ему и не грозит – даже Назарий, уж на что железный, а все же прибежал на запах и теперь, как загипнотизированный змеей суслик, не отрываясь смотрит на мои руки.
Никогда бы не подумала, что зрелище голодного человека под завывание собственного желудка смотрящего на твою готовку может быть приятно. Атавизм просто какой-то.
С рыбой, наконец, покончено, пока результат остывает, до состояния
На «десерте» обычная невозмутимость во взгляде Назарию все же изменяет, я же сижу довольная как таракан, от такого взгляда кажется, что тебя за ухом чешут, но бдительно охраняю блюдо. А то знаем – только отвернись, мигом хватанет горячего.
Правда он нашел себе другое развлечение – ухватил меня за лапу и теперь с ней играется. Интересно ему, видишь ли, как когти выпускаются, да и перепонок такое впечатление что ни разу в жизни не видел. Прикосновения удивительно приятны, поднимают из глубины души, казалось давно забытые девичьи мечтания, хотя четко осознаю – ему просто любопытно и ничего «такого» он ввиду не имеет. Потому терплю сколько можно, но, в конце концов, не выдерживаю – ну, щекотно же!
Когда терпение лопается, склоняюсь к уху увлеченного своим делом исследователя и самым душевным голосом тихонько шепчу:
– А знаешь, что как честный человек, ты теперь должен на мне жениться?
Ох, как он от меня отпрыгнул – будто лапу в горящие угли сунул. Глядя на его удивленно обиженную физиономию с отвисшей челюстью, не могу сдержаться, и начинаю хохотать, хоть и понимаю что это не слишком добрый и вежливый поступок. К тому моменту, когда смогла успокоиться и смахнуть слезы, Назарий тоже взял себя в руки и принял смиренное выражение, правда, я теперь такие вещи четко вижу, удерживать спокойствие ему удается только с помощью произносимой в уме молитвы. Потому – спешу извиниться и разъяснить:
– Извини, просто то что ты сделал… Вот скажем прихвати ты меня зубами за шкуру на шее… как там, про такие вещи в библии - «пошутив с ней»? Так вот, это будет не больше чем проявление душевной склонности, а вот взять девушку за лапку, как только что, означает как у вас – «предложение руки и сердца», тоже видимо схожий обычай. По сути – это предложение завести в ближайший гон ребенка.
Ну, и чего мы опять ушами пламенеем? Вроде все вполне адекватно рассказала… Придется поподробней.
– Не переживай, я же еще не согласилась, да и детей между нашими народами быть не может. Если вернуться к нашим обычаям, то раз просто за протянутую лапу ты не получил уже моей по морде, - показываю лапу с выпущенными когтями, - то можно считать, что предложение принято к рассмотрению с благосклонностью.
Так, что-то лучше не стало – теперь он уже целиком стал «как маков цвет» (интересно, какой это на самом деле?), а такие скачки давления в его возрасте лишнее. Пытаюсь свернуть тему.
– Вот видишь – обычаи дело тонкое, а незнание их порой и опасно. Так что давай, расскажешь еще о придворном этикете – а то вдруг я на прием базилевса, да еще не в клетке, попаду?
Но этого естествоиспытателя просто так не собьешь.
– А почему столь простой жест столь глубокий смысл имеет?
– Не знаю… Думаю что из-за перепонок, очень нежные
Опять смутился, но продолжает гнуть свое. Причем потихоньку заводясь.
– Да и как можно просто так соединяться в пары – без любви, без родительского повеления, без благословления свыше. Грех ведь это!
Тут уже оскаливаюсь я, различия – не повод для осуждения. Потому считаю себя в праве на встречный выпад.
– Так все же «по любви» или «по родительскому повелению»?
Удар надо сказать очень жесткий – сама природа требует свободы выбора в этом вопросе, и попрание ее не может не вызвать у любого внутреннего протеста. Назарий смущается и, отводя глаза, начинает мне бормотать официальную легенду: про пылкость молодости не способную ясно оценивать последствия своих действий, про твердость семейных интересов которые есть более твердый фундамент для семьи, чем переменчивость чувств. Прерываю этот поток пропаганды простым вопросом:
– А ты сам в свое время, что об этом думал?
– Я противился воле родителей моих и впал грех непочтительности. Ничего хорошего из этого не вышло. – Взгляд прямой, в глубине – боль, но надо все же идти до конца.
– Ничего хорошего и выйти не могло, редко когда воля человека может переломить обычаи, но в том ли грех? Господь дал человеку то, что не имеет никто более – свободу выбора, право самому выбирать свой путь и нести ответственность, за свой выбор. Не есть ли лишение человека свободы выбора другими людьми, будь это хоть родитель, хоть сам базилевс, грехом величайшим? Да и просто, каково отдать любимую дочь неверному на поругание, просто ради политической выгоды – достойный ли поступок? Ведь даже принявший такой «дар» презирал дарящего и не внял его просьбам, когда он в другой раз молил о помощи…
Так, а вот теперь давление у нас низкое, а дыхание поверхностное – намек на Феодору, дочь базилевса Иоанна, ударил слишком сильно, дело-то совсем недавнее. Надо поскорее переводить стрелки.
– К тому же «любовь» в вашей речи слишком неоднозначное понятие, одно слово значит и крайнюю преданность с самопожертвованием, и склонность к вкусному блюду. Кстати – давай поедим, уже можно.
В процессе еды удалось более-менее привести в порядок собственные мысли, а Назарий так вообще пришел в благостное расположение духа. Отмечаю на будущее - надо обсуждать все конфликтные вопросы только после еды. Я же мысленно костерила себя на все корки, взявшись обсуждать и осуждать чужие обычаи, я оставила «незамеченным» бревно в собственном глазу, здоровое такое бревнышко - не всякий кран поднимет. Нет, точно надо уходить от этой темы и подальше.
– Собственно для обозначения чувств между супругами, да и просто людьми в нашем языке есть порядка тридцати слов-символов, описывающих разные случаи – от чисто телесной страсти, до духовного единения плотскими отношениями возможно и несвязанными. Так что об отсутствии любви речи не идет, и тем более – об неразборчивости.
– Люди, конечно, все разные и выбор у каждого свой, тут можно говорить только о себе. А если меня попытается «ухватить за шкуру» тот, кого я не люблю, то в дальнейшем все будет зависеть от его настойчивости и везенья. Если разозлит сильно, то в полном соответствии с обычаями, - загоню на дерево, а потом – залезу следом и стряхну вниз, чтобы задать хорошую трепку. Если разозлит очень сильно – буду сидеть под деревом и ждать, пока сам свалится.