Мечты сбываются
Шрифт:
– Ого! Научишь меня так же?
– Научу! Ещё и заставлять заниматься стану!
Горыня убеждённо заявил:
– Нет! Я всегда с охотой учиться буду!
– Посмотрим!
К слову сказать, дети Киры: Горыня и Луша, слово своё держали крепко: не было никого прилежнее них. Пережитые в детстве трагедии научили, что только знания и умения защищают их самих, и тех кого они любят, от злой доли.
Кира так и хихикала, и шептала на ухо мальчику, как она будет гонять его по лесу. Горыня хохотал в ответ, представляя себе синюю лисицу, которая мчится за ним, чтобы укусить за мягкое
Подняли глаза, так и застыли в обнимку: оборотни, почти в полном составе и с Рохом во главе, потрясённо смотрели на них.
Горыня был крайне сметлив, а потому просёк всё по лицам мужиков. Заявил им печально:
– Прибежали спасать меня? А поздно!
И залился шкодливым, мальчишеским смехом.
***
Луша приняла брата, как родного. Ходила за ним хвостиком, пыталась впихнуть в него побольше еды и сладостей. Сама она до сих пор ела как птичка. А Горыня жрал. И каждый раз печально смотрел на опустевшую тарелку.
Пока они ехали домой, мальчик сдерживался. Да и дома пытался. Но Кира быстро раскусила его. И кормила паренька дробно, не по многу, но часто. Выходило, практически непрерывно. Он каждый раз отказывался и смотрел жалобно, но искушение оказывалось сильнее.
Кира только смеялась, глядя на его терзания. И подсовывала ещё что-нибудь. Однажды Горыня набрался храбрости, чтобы "поговорить" серьёзно. Заявил, что не может объедать семью и пойдёт наниматься на работу в деревню.
Кира "гневно" заявила ему, что если сын ведьмы подастся в подёнщики, это будет позор для неё. И хитро заявила, что после работы он, наверное, съест и их с Лушей. Мальчик обиделся. А Кира обняла его ласково:
– Я богата, милый. Ты можешь съедать хоть быка в день. Нет!.. Не смотри! Быка ты не получишь, и полбыка тоже!.. Будешь пока кушать так, понемногу, но часто. Ты маленький для драконёнка одиннадцати лет. Вот подрастёшь, резерв твой оформится и аппетит придёт в норму.
Горыня ел, рос и страдальчески смотрел на вещи, которые становились малы. Ещё расходы на него! Стонал:
– Сколько ещё я буду расти?
Луша отвечала, логично, кстати:
– Раз растёшь, значит, большим станешь. Это же хорошо! Нас с мамой будешь защищать!
Она почти сразу стала звать Киру так. Горыня колебался. Ему и хотелось, и кололось. Не солидно как-то. Кира смеялась, что вполне могла бы иметь такого ребёнка, если бы рано вышла замуж.
– Или не замуж,- злобно бурчал мальчик.
Его обижало то, что родная его мама ничего не значила для отца. И что драконы ведут себя так ужасно. Пугало, что он будет таким же. Кира, в такие моменты, обнимала его и убеждала, что раз его тревожит это, значит сам он никогда не поступит так. Мальчик затихал в эти моменты и, кажется, давал себе слово, что никогда он не поступит "так", что бы то ни было. Как показало время, слово своё он сдержал.
Дома Кира, понятное дело, иллюзию не надевала. Горыня как увидел её в первый раз, оценил. Именно так, откинулся на стуле и рассматривал, как картину какую-нибудь. Даже жевать, на время, перестал. Покивал головой важно:
– А и хорошо, что ты прячешься! Жизни бы не дали. Ты прям... королевна!
Кира даже зарделась от бесхитростной похвалы ребёнка. Она, и
Странно так говорить или думать о самой себе, но это был объективный факт. И нельзя сказать, что он радовал Киру. Вряд-ли теперь кто-нибудь прошёл бы мимо неё равнодушно. Драконы прекрасны, совершенны, каждый в своём роде. Это общеизвестный факт. Значит, драконицы были такими же. И она становилась женской версией прекрасных, совершенных крылатых.
Говорила она так о себе с неким сарказмом и издёвкой. И хорошо спрятанным страхом. Как жить ей с такой внешностью? Всю жизнь иллюзию носить? Ну, и пусть будет иллюзия, зато спокойно.
Гораздо больше её расстраивало то, что она уже почти год не оборачивалась. Это было ужасно, на самом деле. И не просто потому, что драконья её часть обижалась, что-де нужна была - достала, не нужна - спрятала. Она, вся Кира, понимала, что риск этот не нужен никому: ни человечьей ипостаси, ни драконьей.
Нужно сначала разузнать хорошенько, что там думает новый драконий король на её счёт. Ищут ли её? Для этого придётся идти в тот мир. Уходить на день или больше, не исключено, что довольно часто. А для этого дети её должны быть в порядке и стабильны. И тянуть с этим нельзя. Мало того, что сама она может начать "чудить", а нестабильность у дракона - это беда. Так и Горыню нужно обучать. А что, если он в процессе занятий возьмёт да и перекинется? Им что, хватать узлы и бежать куда глаза глядят от налаженной, удобной жизни?
Вот Кира и торопилась. Не спеша. "Откармливала" Горыню, пичкала травками да носила на руках Лушу. Или расчёсывала ей косы, иногда часами. Бедняжке так не хватало прикосновений раньше, что она с упоением обнималась с мамой, которую сами боги подарили ей. И становилась спокойнее.
Горыня тоже хотел объятий. Но стыдно было ластиться. "Взрослый". Потому Кира сама старалась погладить его лишний раз. Он намного дольше жил дичком. Привык. Отвыкал потихоньку. Поверил, кажется, что у него теперь семья, как у всех нормальных детей. А раз так, то, что сам он "ненормальный" - дракон, переносилось мальчиком легче.
У каждого из её детей были свои раны. Похожие и разные. И они справлялись все вместе. Успешно справлялись потому, что когда летом Кира "привела" их, наконец, "в гости" к оборотням, детей не узнал никто.
Поход этот потребовал нешуточной подготовки. Больше всего возни было, понятно, с Лушей! Девочка же! Она не капризничала, но с такой тоской смотрела на косу Киры и вздыхала, что пришлось срочно "отращивать" косу ей. Но и это было не самым сложным.
Самым трудным оказалось отучить её бить, когда испугана, или от неожиданности, опасными заклинаниями. Пока Луша не перестала это делать, "выводить" её в люди было категорически нельзя. Помог Горыня. Он просто играл с сестрой, пугал, смешил и учил вести себя так, как ведут нормальные девочки. Пищать, ахать, охать, но не бить проклятиями. И у него получилось! Кира, конечно, ещё и навешала на Лушу блокираторов, и в косу вплела, и на платье нашила.