Мечты сбываются
Шрифт:
— Да, но я обязательно приеду поздравить тебя с поступлением в университет.
— А вдруг я не поступлю?
— Не выдумывай. Разве ты не чувствуешь, что это колеса твоей судьбы?
— Не чувствую, — говорю я.
Санди качает головой, и мы смеемся.
— Может, мне не поступать, а пойти к тебе в ассистенты?
— Не увиливай. Каждый порядочный человек должен получить образование. Но потом ты можешь быть кем хочешь.
— Даже твоим ассистентом?
— Даже моим ассистентом.
— Но если я уже это хочу, зачем откладывать?
—
— Какая база?
— Основная, — смеется Санди, — знания должны укладываться в твою голову как кирпичи строящегося здания. А если не будет фундамента, они будут висеть в воздухе, как воздушные шарики.
— Вон, оказывается, как все сложно и запутано, — говорю я и тоже смеюсь.
Но я всегда прислушивалась к его мнению. Как говорит бабушка Аманда, нас с ним объединяет тонкое искусство любить слова. С тех пор как я выросла, мы с ним запоем читали одни и те же книги, я смотрела все фильмы знаменитых режиссеров, которые он рекомендовал.
Сценарии к своим фильмам Санди либо сам писал, либо покупал авторские права на готовые и переделывал там все до неузнаваемости, камня на камне не оставлял. Оставалась одна идея, ради которой он порой все и покупал.
Но зато потом мы могли не один раз насладиться невероятной игрой слов, изысканными водоворотами диалогов, непредвиденными виражами сюжета и тонкими монологами главных героев.
Мы с мамой, тетей Бетси и бабушкой Амандой никогда не относились к тому, что Санди известный режиссер, с особым волнением и поклонением. Это был его бизнес, каждый человек должен где-то работать.
Но работа режиссера помогает людям жить. Кино уводит от проблем, погружает в мир грез и фантазий, заставляет людей смотреть на жизнь бодро и уверенно, и это не могло не восхищать.
А потому и мама, и тетя Бетси и бабушка Аманда позволяли дяде Санди играть в моем воспитании и в моей судьбе одну из главных и серьезных ролей.
Около вертолета, который поднимет нас к горнолыжному лагерю, уже собралась часть съемочной группы. Тут были технические работники, оператор Дэвид Майер, который будет снимать картину, Кэтрин Диас, Николас Ланг и Ричард Камер.
Ричард Камер — известный актер, который устал от актерской карьеры и в последнее время снимает с дядей Санди все его картины в качестве второго режиссера. А Кэтрин Диас и Николас Ланг будут играть главные роли в будущей картине.
Дэвид Майер и Ричард Камер тут же бросаются меня обнять.
— Ты уже совсем выросла, — говорит мне Ричард Камер.
— Вы уже несколько лет мне это говорите, — улыбаюсь я.
— Правда? — удивляется он.
Ричард Камер — жгучий брюнет, он очень контрастирует на фоне светловолосого Санди Хоггарда, когда после съемок очередного фильма их фото публикуют в газетах. Ричард старше Санди, ему уже под пятьдесят, но у него нет ни одного седого волоса.
— Это гены, — с улыбкой говорит он, — я пью, курю и нервничаю, а здоровье хоть куда.
У дяди Санди давно виски седые, но на фоне его светлых волос это
Кэтрин Диас и Николас Ланг тоже приветствуют меня. Их роман в начальной стадии, поэтому они нежны и загадочны. Им сейчас не нужны другие люди и события, все, что им нужно, — только глаза друг друга.
Но если они наплюют на работу и погрузятся только в свои отношения, эти отношения закончатся гораздо раньше, чем предполагает большинство репортеров светской хроники. А потому Кэтрин Диас и Николас Ланг в таком заоблачном состоянии согласились сниматься у Санди Хоггарда в его очередном фильме о любви и счастье.
Николас Ланг — тот еще герой-любовник. Дядя Санди уже в третий фильм его протаскивает, а публика все равно валом валит на эти фильмы.
Потому что Николас Ланг, это вам не каждодневные поездки в скучный офис, кофе на голодный желудок и преферанс до полуночи в дождь. Николас Ланг — это завтрак в постель, горячий ужин при свечах, скоростной автомобиль на горной дороге и яхта под парусом в открытом океане.
А Кэтрин Диас чувственна и мила. Она знает, какая она по счету в списке Николаса Ланга, но тоже давно живет сегодняшним днем и принимает жизнь такой, какая она есть.
Санди Хоггард прочел тоску в ее глазах и пригласил сняться вместе с Николасом Лангом в своем новом фильме. И Кэтрин Диас сделает в этом фильме все, на что Санди рассчитывал, когда писал сценарий.
В вертолете я сажусь около иллюминатора и прижимаюсь лбом к холодному стеклу. Мне нравится наше приключение, и я думаю, что взрослая жизнь — это свобода и легкость бытия.
Вообще-то именно об этом мне обычно и твердят тетушка Бетси и бабушка Аманда, когда говорят, что вначале нужно правильно определиться с выбором профессии, а уж потом можно будет творить свои счастливые будни собственными руками.
Мне неловко, что я уехала без их разрешения. Но я понимаю, что уже должна делать какие-то вещи и без их разрешения, и они тоже должны с этим согласиться.
Санди садится рядом со мной, и ко мне возвращается хорошее настроение.
Все рассаживаются по местам, пристегиваются ремнями безопасности, и я слышу, как начинает шуметь двигатель. До гор — часа четыре на машине, но на вертолете мы доберемся туда часа за полтора.
В компании киношников никогда не бывает скучно. И Ричард Камер и Николас Ланг уже потихоньку начинают вспоминать забавные случаи, которые происходили с ними на съемках.
5
— Самое мое любимое — снимать кино, — сказал мне как-то дядя Санди. — Когда мысли накрывают тебя как водопад, и от этого тебе некуда деться. Когда кажется, что твоя жизнь вот-вот остановится от напряжения и ты не успеешь высказать все, что задумал. Когда ты вдруг видишь, что все удается, и боишься дышать, чтобы все не разрушилось от твоего дыхания.