Мечты сбываются

Алекс Элен

Он снял бы меня еще где-нибудь, но бабушка Аманда сказала, что это непомерно завысит мою самооценку. И дяде Санди после долгих споров о том, что завышенная самооценка это не так уж и плохо, пришлось сдаться.

На мое восемнадцатилетие дядя Санди хотел сделать грандиозный подарок. Он обещал увезти меня в горы и научить кататься на лыжах.

Но тетя Бетси и бабушка Аманда бог знает что устроили. Она стали орать, что никуда меня не отпустят, что мы

свалимся с вершины, или свалюсь одна я и непременно, а дядя Санди, как мужчина, уцелеет.

Бабушка Аманда даже слегла поболеть и показать лишний раз всем и каждому, как она немощна и стара.

— Никому нет дела до моих болезней, — говорила бабушка Аманда.

— При чем тут твои болезни? — удивленно спрашивали ее мы с дядей Санди.

— Я не переживу, если ты уедешь в горы, — говорила она мне.

— Все люди ездят в горы! — возмущенно говорила я.

— Это чужие люди, они меня не интересуют, у них есть свои бабушки, чтобы за них волноваться, — говорила бабушка Аманда.

— Волноваться это не значит перекрывать полную свободу, — говорил дядя Санди.

— Ну вот, ты мне еще скажи, что я ей полную свободу перекрываю, — совсем расстраивалась бабушка Аманда.

Словом, они с тетей Бетси постарались отравить мне весь праздник.

Тогда Санди подарил мне сухопутные лыжи на колесиках. И мы с ним сделали вид, что успокоились.

Мы вставали рано утром и тренировались, катаясь по дороге позади нашего дома, пока там не было машин, чтобы научиться сносно держаться на этих лыжах на колесиках и не терять времени потом, когда мы окажемся в горах.

Или нас все-таки отпустят туда тетя Бетси и бабушка Аманда. Или мы уедем сами.

Катаясь на лыжах-роллерах по утрам, мы с ним хохочем шепотом, чтобы не разбудить весь квартал. Я никак не скоординируюсь на его учении: толчок — скольжение, а надо еще не забывать отталкиваться палками.

Санди говорит, что у меня нет никакой координации, как между слухом и голосом, и что он со мной теряет время, и как я буду кататься на снегу, если я ни на что не способна на асфальте?

Но я вижу, что ему весело, и мы здорово проводим время. У него по жизни нет никаких родственников, поэтому он очень привязан к нашей семье.

Своих родителей Санди почти не помнит. Вначале им занималась какая-то тетушка, которой тоже потом не стало, потом — какой-то опекун, который чуть не лишил его родительского дома.

Но вопреки всему Санди не отбился от рук, а стал приличным человеком. Вместе с моей тетей Бетси он окончил школу искусств и стал режиссером. Вот и вся его история.

На несколько месяцев он обычно уезжает на съемки очередного фильма, а отдых всегда проводит на нашем пляже или у нас на веранде, уплетая пироги тети Бетси. Бабушка Аманда

при этом треплет его по волосам и говорит, что вот наконец-то мальчик повзрослел и теперь надо его удачно женить.

Мальчику сорок лет, как моей маме и тете Бетси, и он говорит, что ему рано жениться, у него еще много дел. При этом всегда подразумевается, что моей маме и тете Бетси выходить замуж уже поздно.

Но бабушка Аманда не теряется, она включает телевизор и находит канал, по которому как раз передают то, что надо.

— Смотри, Санди, Кэролайн Мембир развелась.

— Ты думаешь, он не знает? — отвечает вместо Санди тетя Бетси.

— Пусть обратит на нее свое внимание, — не отчаивается бабушка Аманда.

— Он знает ее как облупленную, она у него в двух фильмах снималась, — говорит тетя Бетси.

Мы с дядей Санди давимся от смеха пирогом.

— Чего ты смеешься? — набрасывается на него бабушка Аманда. — А Кэтрин Диас чем тебе не подходит? — не сдается она.

— Она уже влюблена, — терпеливо отвечает дядя Санди.

— В кого это?

— В Николаса Ланга.

— Отбей!

Бабушка Аманда бьет по полу своей палкой, и мы с Санди просто падаем со стульев от хохота.

— Не смешно! — обиженно констатирует бабушка Аманда. — Я в ответе за твою судьбу перед твоими родителями.

Бабушка Аманда поднимает глаза к небу, откуда, как предполагается, строгие родители Санди наблюдают за нашей несерьезной компанией.

В воде мы с Санди секретничаем. Тетка Бетси нас не слышит, а бабушка Аманда в связи со старостью на берег выходит редко. Она наблюдает за нами с веранды, и потом я обычно долго выслушиваю, что я не так и не то делала на пляже.

— Через неделю я везу в горы свою съемочную группу, — говорит дядя Санди.

— Ах! — говорю я.

— Но я не совсем уверен, что мы поступаем правильно.

— Ты обещал!

— Надо постараться получить их согласие.

— Они его не дадут.

— Может, они правы.

— Они просто перестраховываются. Сейчас на лыжах даже младенцы катаются.

— Младенцы еще не катаются, — недоверчиво говорит дядя Санди.

— Катаются-катаются, я по телевизору видела.

Он пристально смотрит на меня и понимает, что я вру. И мы опять хохочем.

Мы плывем с ним брассом наравне, это он меня научил. Через время я устаю и переворачиваюсь на спину. Дядя Санди — тоже.

Тетя Бетси наблюдает за нами с берега, приставив ладонь козырьком ко лбу.

— Вы уже подготовили там все для съемок? — спрашиваю я.

— Да.

— Понастроили декораций?

— Немного.

— Вы все время будете снимать в этом горнолыжном лагере?