Мечты в шоколаде. Сборник рассказов
Шрифт:
– Хм, – доктор разгладил усы, – уже нет. – Налеев взглянул на ведущую передачи. – Я вижу, наше время истекло, да?
Ведущая сглотнула слюну и выдавила:
– Остались еще три минуты.
– Алло, Лариса, за эти три минуты я предлагаю вам пари!
– Пари?! – У меня что-то неприятно зашевелилось в желудке.
– Да. Я назначаю вам свидание послезавтра, адрес ресторана вам скажет администратор передачи. Если вы своим неземным обаянием сумеете меня увлечь, то я отрекусь от своих сегодняшних слов через неделю, прямо в эфире.
– А
– Я об этом также оповещу наших телезрителей.
Передача закончилась, пошла заставка, я отключила мобильный телефон и задумалась. «Вот ведь кашу заварила, – пробормотала я. – Виданное ли дело – обаять психотерапевта. А что, если он в самом деле прав?»
Я плохо спала ночь, а утром, едва дождавшись десяти, побежала в салон красоты. Там подрабатывала нейл-артом Алка, моя приятельница. Когда-то она окончила Суриковское училище, писала картины, потом куда-то пропала и вынырнула уже здесь, в элитном салоне красоты. А ногти она расписывает – загляденье. Я абсолютно уверена, что Левша существовал на самом деле и тому подтверждение картины, которые пишет Алка на моих ногтях. Их надо рассматривать сквозь лупу, только тогда можно обнаружить удивительные детали.
Пока она создавала очередной шедевр на моих ногтях, я своим хорошо поставленным голосом успела познакомить всех мастеров и клиенток с концепцией Налеева. Разгорелась дискуссия; особенно негодовали клиентки бальзаковского возраста. Они обещали поднять свои связи и выйти на руководство канала. Кто-то имел знакомства в кризисном центре, где якобы работал психотерапевт, другие помнили его выступления на радиостанции «Надежда» и обещали найти его там. Короче, Налееву была объявлена самая настоящая война. Окажись он в ту самую минуту в салоне, ему бы не поздоровилось.
– Ну, а ты что нервничаешь? – заканчивая последний натюрморт на ногте мизинца, тихо спросила Алка. – Ты что, всерьез ему поверила? Плюнь!
– Дело не только в этом, – я с удовольствием рассматривала свои ногти, – все обстоит гораздо хуже.
И я рассказала Алке о пари и назначенном свидании.
– Да, мать моя, это ты погорячилась. – Она с сомнением оглядела меня.
– Вот я и пришла со всем своим золотым запасом, чтобы ваши кудесники меня хоть как-то привели в порядок.
– Боюсь, что это не поможет, – подумав, изрекла маникюрша.
– Ну и что теперь, позориться перед всей Москвой?! – взорвалась я.
– А может, ты позвонишь ему, скажешь, что улетаешь в командировку, и прекратишь это пари?
– Ну нет! – Злость вновь вспыхнула во мне. – Он говорил со мной таким обидным тоном, словно я отбросы общества, а не женщина, зарабатывающая на жизнь своими мозгами.
Мы помолчали.
– Слушай, – меня осенило, – а может, ты пойдешь вместо меня?
– Я?! – ужаснулась Алка. – Ты что?
– А что? Мы же с тобой похожи, вспомни, как нас раньше постоянно путали, хотя выглядишь ты моложе; конечно, с твоими ботоксами, фитнесами…
– А если он меня попросит что-нибудь перевести?
– А ты скажи, что пришла не на профессиональный тест, а на свидание. Скажи, мол, дело принципа!
Я знала, Алка любила риск. Конечно, салон, картины на ногтях, картины на вернисаже, которые она продавала через друзей, приятели, вечеринки – все у нее было. Но такого приключения, я уверена, никогда!
Из салона я позвонила администратору на телевидение, узнала, что Налеев назначил мне свидание в шикарном ресторане «Пушкин» в воскресенье, в семь вечера.
В воскресенье меня вызвали на работу, так что я даже не успела сказать пару напутственных слов Алке. И все переговоры с швейцарскими «сырниками» (мы так называем производителей сыра) я просидела как на иголках. Потом был скучный ужин в ресторане с обязательными тостами за партнерство и дружбу между народами. Время от времени я набирала номер мобильного телефона Алки, но он был отключен.
В двенадцать ночи она позвонила мне сама.
– Слушай, ну ты мне и подкинула пузана, – томно протянула она. – Он такой круглый, толстый, рыжий, усатый. Кажется, что я когда-то его видела, но вот когда…
– Алка, ты много выпила, что ли? Рассказывай все по порядку!
– Он пришел вовремя с букетом алых роз.
– Так.
– Я, как и положено, пришла на десять минут позже.
– В чем ты была?
– В своем алом брючном костюме.
– Отлично, ты в нем выглядишь не больше, чем на двадцать лет.
– Мы сели, заказали еду, поговорили о Пушкине. Я ему поведала о Владимире Гау, который написал знаменитый портрет Наталии Николаевны.
– А он?
– Он мне рассказал о каком-то ученом.
– Долго я буду из тебя слова клещами вытягивать?
– Если бы я знала, что тебе это так важно, я бы диктофон в сумку спрятала! – разозлилась Алка.
– О чем вы еще говорили?
– О философии, о живописи, о погоде, о моде… Мы танцевали, пили вино, я же должна была его обольстить.
– Не обольстить, а обаять, – хмуро поправила я.
– Именно, поэтому я немного флиртовала, но авансов не делала.
– И чем все кончилось?
– Он предложил подвезти меня на машине домой, я отказалась, попросила его взять мне такси, шоферу адрес я назвала, когда мы уже отъехали от ресторана. Все, как договаривались.
– В какой кондиции ты его оставила? – Трубка телефона задрожала у меня в руке.
– Как тебе сказать… – Алка нарочно тянула с ответом. – Мне кажется, что он сел на крючок.
– Ура! – заорала я. – Мы победили! We are the champions! – заголосила я.
– Ты с ума сошла, я чуть не оглохла! – закричала Алка. – Если хочешь, запиши номер его мобильного телефона. Он сказал, что через неделю в своей передаче покается на всю страну в своих ошибках и ошибках всех психиатров мира.
– И все?