Медь в драгоценной шкатулке
Шрифт:
Больше император пока меня не тревожил, и обещание дать мне какое-нибудь дело так и осталось обещанием. Остальные в гареме меня тоже не то чтобы сторонились, но дружбы я так ни с кем и не завела. Правда, я навестила Благородную и Талантливую супруг после праздника, чтобы поздравить, но без этого было бы совсем невежливо. Благородная супруга пригласила меня выпить с ней чаю, Талантливая просто выслушала поздравления и поблагодарила. Я раздумывала, стоит ли мне также нанести визит и Добродетельной супруге. С одной стороны, странно и неприлично будет её проигнорировать, с другой — с остальными старшими жёнами я всё-таки хоть как-то общалась до этого, а вот госпожу Чжиу Лихэ до сих пор только видела. Но неожиданно она пришла ко мне сама. Да не одна, а вместе с Эхуан, которая, как выяснилось, приходилась
— У нас до сих пор не было случая свести знакомство, — с улыбкой сказала госпожа Чжиу, усаживаясь на почётное место. — Вот теперь мы это исправим.
— Я польщена, госпожа Добродетельная супруга.
— Я слышала, что моя маленькая Эхуан была груба с вами. Но она очень сожалеет, правда, Эхуан?
Та скривила губки, но кивнула.
— Я не могу сердиться, получив столь искренние извинения, — уверила я. — Надеюсь, что мы с сестрой Эхуан станем добрыми подругами.
— Конечно, мы все должны быть сплочены и помогать друг другу поддерживать репутацию его величества, а также давать ему отдохновение от трудов.
Мне оставалось лишь ответить, что только это и является моей заботой. К счастью, надолго они не задержались. Говорила в основном Добродетельная супруга, я соглашалась, а Эхуан если и открывала рот, то очень кратко и только когда к ней обращались. Когда они вышли, я вздохнула с облегчением.
Между тем праздники кончились и наступили те самые послепраздничные каникулы. Делать стало совершенно нечего, даже Лиутар, слава богу, полностью выздоровела от своего кашля. Только и оставалось, что бродить по садам, любуясь расцветшей, несмотря на не отступившие ещё холода, сливой или сидеть где-нибудь в беседке или павильоне с книгой. У меня ещё с осени остались недочитанные старинные хроники и сборник притч, но беда была в том, что, хотя читала я уже в основном без проблем, всё равно мне то и дело попадались иероглифы, значения которых я не понимала. И чем старее был текст, тем их было больше. Раньше мне всё разъяснял Тайрен, а теперь… Не у слуг же спрашивать! Они и сами если умеют читать, то уж точно не записи полутысячелетней давности, а то и старше. Со стихами было немного легче, там о звучании и значении было можно догадаться по контексту и ритму, к тому же многие из них я уже слышала, даже если и не помнила дословно. Так что я взялась за прилежное изучение того самого сборника, по которому здесь устраивают поэтические викторины. В основном это была пейзажная лирика, иногда в ней попадались вкрапления других сюжетов, и меня удивляло малое количество любовных стихов. Да и те в основном были представлены жанром «песни обиженной красавицы», то есть сетованием на неверность и забвение возлюбленного. Иногда — просто плачем из-за разлуки без потери любви, причём все только от женского лица, хотя авторы были сплошь мужчины. Но вот чего я совсем не находила, так это стихов о любовном счастье и зарождении чувства, хотя в «Древних гимнах», самом старом сборнике ещё народной поэзии, этого добра было в количестве. А потом — как отрезало. Предполагается, видимо, что у добродетельной женщины любовь способна зародиться только после свадьбы. А писать о мужской любви, видать, стало считаться немужественным.
И вот уж чего тут, в отличие от европейской средневековой лирики, совершенно точно не было, так это поэтизации адюльтера. Самое большее, что позволялось женщине, если она желала остаться положительной героиней, это сбежать от нелюбимого к любимому, да и то лучше бы ей остаться пассивным объектом похищения. Художественных историй о разводах я также не встречала, хотя разводы тут точно были.
В общем, не найти мне понимания, если я попробую кому-нибудь рассказать о своей тоске по Тайрену. Донести его величеству или запустить грязную сплетню — это всегда пожалуйста, но сочувствия я не дождусь. Оставалось утешаться стихами, выискивая созвучные моему нынешнему настроению.
Ещё не желтеет
Речная трава у излук,
А
Уже потянулись на юг.
Звенит и стрекочет
Осенний сверчок у дверей,
Склоняются женщины
Ночью над пряжей своей.
От воинов — тех,
Что недавно вернулись домой,
Услышала я о тебе,
Мой супруг дорогой.
Как раз на границе
Сражение далёкое шло,
И я на восток посмотрела,
Вздохнув тяжело.
Тайрен был сейчас на западе, не на востоке, и ни в каких сражениях не участвовал — хотя бы от этого страха судьба меня уберегла. Но уберегла ли? Охота на него продолжается, и окажется ли достаточно того присмотра, что учредил за ним император? Вот уж правда, не знаешь, что ему пожелать — свободы, без которой он не может не страдать, или безопасности. В любом случае мне оставалось только молиться за него, как множеству женщин за века до меня и через века после меня. И, странное дело, их всех, безликих и безымянных, я ощущала сёстрами, куда более близкими и настоящими, чем мои нынешние гаремные «сестрички». Красивые строки становились не просто строками, обретая совершенно особое звучание…
Одежда и пояс
Становятся мне велики –
Я утро за утром
Теряю красу от тоски.
От этого участь моя
Тяжела и горька, –
Чем ночи длинней,
Тем сильнее на сердце тоска.
В шкатулке без дела
Пылятся мои зеркала,
Нефритовый цинь*
Паутина давно оплела…
— Сестра Соньши!
Я обернулась. По дорожке шла госпожа Благородная супруга со всей полагающейся ей по рангу свитой. Вот уж и правда замечталась, если не заметила приближение такой толпы народа.
— Смотрю — ты любуешься цветением сливы в полном одиночестве?
— Да, я отослала своих слуг. Красота требует сосредоточенности, а мне трудно настроиться на нужный лад, когда рядом кто-то есть.
Тань Мэйли улыбнулась и замедлила шаг. Теперь мы шли рядом, а её служанки понятливо отстали.
— Я слышала, что тебя навестила Добродетельная супруга?
— Да, это так. Вместе с сестрой Эхуан.
— Решила посмотреть на соперницу своей протеже.
— Боюсь, насчёт соперницы — слишком громко сказано. Его величество больше меня не зовёт.
— Его величество не совсем здоров после праздничных излишеств. Он не зовёт вообще никого.
— О, — я невольно бросила взгляд в сторону дворца Великого Превосходства, вспомнив возмущение Тайрена от моего равнодушия во время его болезни. — Быть может, будет уместно сходить справиться о здоровье императора?
— Сходи, это никогда не лишнее. А ещё, младшая сестра, думаю, уместно будет сказать, что тебе в скором времени следует ждать некоего предложения от Талантливой супруги. Чжиу и Лэ давно негласно соперничают между собой. Добродетельная супруга благодаря своей родственнице получила преимущество, Талантливая не упустит возможности отыграть себе камень-другой в этой партии.
Я опустила глаза, и Мэйли внимательно взглянула мне в лицо:
— Что, уже?